Псы, стерегущие мир. Алексей Игнатушин

клинок со свистом подрубил мертвецкое колено. Мужик взвыл, взмахнул разорванными рукавами, и земля со стоном приняла его тело.

      – Лют, берегись!

      Гридень обернулся на крик Буслая и пропустил удар в грудь. Жалобно зазвенела кольчуга, ноги Люта без толку дернулись в воздухе, луна зависла перед глазами, в спину ударило.

      Буслай мельком отметил, что Лют жив после падения, и перемахнул плетень. Топором вспорол ночной воздух – череп хлопотуна отозвался мерзким хрустом.

      – Получай, тварь! – прошипел гридень с ненавистью.

      Багрец в глазах мертвого колдуна притих, затем полыхнул ярче солнца. Буслай улетел дальше Люта, смахнув плетень. Горшок звонко разлетелся на мелкие черепки.

      Хлопотун с топором в голове обратил взор на огромного воеводу. Стрый слез с коня, расправил могутные плечи. Оставив меч в ножнах, воевода молча смотрел на приближающегося колдуна.

      Мертвец взвыл, черные когти нацелились в бороду могучана. Со злобным ржанием прыгнул конь и копытом, размером с блюдо, проломил мертвецу лобную кость. Хлопотун рухнул на землю и закрыл пылающие глаза.

      Лют подковылял к трупу, с раскачки вытащил топор. Буслай поднялся, коснулся пальцами груди и охнул от боли, потом замер в удивлении – под подушечками были не железные кольца, а порванная рубаха.

      Стрый бухнул обеспокоенно:

      – Берегись, Лют, чую, тварь жива.

      Гридень едва успел отскочить – колдун поднялся со злобным воем.

      Буслай с холодком в груди наблюдал, как мертвец теснил соратника к ветхой телеге у колодезного сруба. Кулаки гридня впустую сжимали воздух.

      Лют отступил на пару шагов, замелькал мечом и топором – в стороны полетели лохмотья одежы колдуна, отчего запах гнили усилился. Хлопотун завыл, от его глаз в ночном воздухе повисли красные полосы, когти со скрежетом сталкивались с лезвиями.

      Лют ударил страшно, накрест, оружие завязло в руках мертвеца, будто в корне столетнего дуба. Гридень дернул оружие на себя, но вытащить не успел. Мертвец ударил его в живот коленом. От острой судороги Лют разжал пальцы и полетел: ноги оторвались от земли, в ушах засвистел ветер. Хлипкая телега без передних колес с хрустом разлетелась мелкой щепой, а гридень застыл на ее месте бесформенной грудой.

      Буслай вскрикнул – ярая кровь бросилась в голову – и с голыми руками бросился на хлопотуна. Стрый запоздало крикнул, но предостережение Буслай услышал уже в воздухе. Земля приветила его жестко, в глазах закрутилось звездное небо вперемешку с травой, и вращение гридня остановила бревенчатая стена.

      Хлопотун засмеялся жутко, и рана на его черепе с хрустом срослась. Уставился на воеводу, рявкнул:

      – Съем!

      Стрый громыхнул неприязненно:

      – Не поймавши, лебедя кушаешь.

      Мертвяк ответил загробным смехом и гнусно ухмыльнулся. Потом вырвал оружие из предплечий и довольно ловко им взмахнул. Стрый шагнул под удар, пальцами оплетя запястье колдуна, а второй рукой схватил топорище.

      – Отдай, не твое, – произнес воевода буднично.

      Топор