Псы, стерегущие мир. Алексей Игнатушин

из-под железных колец, напитался красным. Витязь раздраженно отмахнулся:

      – Ничего страшного! – И покачнулся от малого движения.

      Отрок заботливо поддержал его. Буслай переменился в лице… Конь не успел заметить, как со спины исчезла ноша, и недоуменно фыркнул. Отряд остановился. Люта усадили на заросшую тропку под раскидистым деревом. Буслай потянул вверх кольчугу.

      – Да будет вам, – пытался отмахнуться Лют.

      Воевода грянул с высоты седла:

      – Я думал, ты поумнее будешь! Ладно, сунулся к медведю вместо незнакомца, могу понять, выказал удаль. Но истекать рудой, боясь пожаловаться, – глупо. Каково мне будет вернуться к Яромиру и сказать, что могучий хоробр, сдюживший на Пепельном вале, сел в сани от царапины?

      Лют уронил голову на грудь и сжал губы. Буслай хотел возразить: какая царапина, медвежий коготь вскрыл бок не хуже степняцкой сабли? Но, сравнив витязя и воеводу, промолчал. Стрыю такая рана и впрямь за царапину.

      Нежелан подал мешок с лекарственными травами и чистыми тряпицами. Савка споро смыл загустевшую кровь, умытая рана ощерилась порванным швом. Отрок переложил рану травами и стянул тугими повязками бок гридня.

      – Шуйцей особо не маши, – посоветовал Ждан.

      Лют кивнул покорно. Буслай с облегчением выдохнул, одобрительно глядя на шутника.

      Листья над головами задрожали. Лесное зверье озадаченно примолкло, а отроки нервно положили ладони на булавы, глазами впившись в зеленый шатер. Стрый глумливо хохотнул:

      – Дождя испужались!

      Савка густо покраснел, словно через поры вышла кровь. Ждан буркнул неразборчивое. Лют поднялся с мягкой травы, Буслай помог ему натянуть кольчугу.

      – Чего скалишься? – буркнул Лют.

      – Да ничего! – ответил гридень с наглой усмешкой.

      Голос воеводы раздался над тропой, будто раскат грома, заглушив шум дождя:

      – Пошевеливайтесь, зубоскалы! Времени в обрез, мне у князя надо быть, а приходится нянчиться с косорукими.

      Буслай пискнул храбро:

      – Так мы тебя не задерживаем, воевода, сами управимся.

      – Поговори у меня, тетеря, – беззлобно рявкнул Стрый. – Не больно с хлопотуном без меня управились.

      Буслай закрыл рот со стуком. Конь едва устоял на ногах, когда на спину ему обрушился рассерженный гридень. Савка попытался помочь Люту взобраться в седло, но витязь глянул свирепо и тяжело примостился в седле.

      Тяжелые капли дождя дробно стучали по листьям, пригибали ветви, с глухим треском пробивали зеленый покров.

      Буслай провел ладонью по лицу, ругнулся на холодную каплю на подушечке пальца. В ответ за шиворот упала прозрачная горошина. Гридень против воли зашипел и натянул поводья. Конь оскорбленно всхрапнул.

      Дробный перестук слился в шум, на людей, как с худой кровли, посыпались капли.

      – Как бы на ходу не заржаветь в бронях, – сказал Буслай тоскливо. – Поскорее бы кончился.

      Нежелан глянул на хмурое небо в просвете листьев, сказал безучастно:

      – Надолго заря�