Как цари в народ ходили. Щедр Салтыков

и мат. Под ногами что-то хрустело и хлюпало. Запахи спиртного, косметики и прочего заполнили все вокруг. Люди стали падать, запутываясь в одеялах, вещах, сталкиваясь друг с другом. Появились сильно ушибленные и травмированные. Хаос продолжался. Отовсюду слышалось.

      – Что происходит?

      – Я ничего не вижу.

      – Не плачь. Успокойся, пожалуйста.

      – Господи, я, кажется, сломал ногу.

      – Выпустите меня отсюда! Я не хочу! Я не хочу…

      – Почему не сажают самолет?

      – Где Президент? Что с ним? Надо же что-то делать.

      – Это же невыносимо, черт побери…

      – Мама, мамочка…

      В этой какофонии бедняжки стюардессы, не менее других ошарашенные и ослепленные произошедшим, повинуясь своему долгу, взяв себя в руки, насколько это было возможно в это время, всеми силами, как могли, старались успокоить людей, навести хотя бы какой-то порядок.

      Старшая стюардесса, потирая глаза салфеткой, на ощупь пробралась в кабину пилотов и, обращаясь к командиру экипажа и стараясь держать себя в руках, спросила:

      – Геннадий Сергеевич, что происходит? Я ничего не вижу… Какие будут дальнейшие указания?

      Немного помолчав, добавила:

      – Ситуация постепенно выходит из-под контроля. Люди в отчаянном положении.

      – Наташа! Наташенька, – взволнованно, но, стараясь держать себя в руках, заговорил командир. – Собери всех девочек. Ты меня слышишь?

      – Слышу, Геннадий Сергеевич.

      – Хорошо. Собери всех девочек. Слышишь? Успокой в первую очередь их. Скажи, что все под контролем. Что скоро все это закончится. Понимаешь? И… все силы, все силы на борьбу с паникой. Ты поняла меня, Наташа?

      – Да.

      – Ну… С Богом!

      Наташа почувствовала, что командир держится молодцом. Но по каким-то слабеньким сигналам, ноткам в его голосе каким-то своим, женским чутьем поняла, что все может кончиться очень даже плачевно.

      «Сидеть же сложа руки в такой ситуации – худшее из зол. Нужно бороться. Бороться до последнего», – так думала она. Так думал и командир.

      – Господи! Помоги нам! – громко, стараясь взбодрить себя, крикнула она и шагнула в салон. Потом на миг остановилась, будто хотела услышать еще хоть что-нибудь от своего командира, и услышала:

      – На Бога надейся, а сам не плошай.

      Геннадий Сергеевич, человек, которого она любила всем сердцем, нашел еще одну секундочку, чтобы поддержать ее.

      Сжав кулачки, стиснув зубы и выправив осанку, она пошла на свой пост. «Будем жить, командир!» – мелькнула в ее голове фраза из кинофильма «В бой идут одни старики». Будем жить…

      Летный состав лайнера, осознавая, что в их руках жизни многих людей и самого Президента, не поддался панике и продолжал нести службу.

      Командир корабля сидел в своем кресле и коротко и четко отдавал команды. Свет, ударивший в самолет, ослепил его и второго пилота сразу же. Бортмеханик, штурман и радист пострадали менее их. Геннадий Сергеевич,