Кашемировая шаль. Роузи Томас

плохо с памятью. Мы с сестрой приняли решение поместить его в специальную клинику. Вопреки моим ожиданиям, там неплохо. Перед поездкой я навещал его. Мы сидели на балконе, смотрели на горы и разговаривали. Мы подолгу говорим. Ему нравятся истории о дальних странах, разных людях, хотя он почти ничего не запоминает из того, что я ему рассказываю. Он всегда внимательно слушает меня и кивает. А он напомнил мне, что одна из его подруг – индуска и родом она из Кашмира. Память – странная штука. Папа в мельчайших подробностях помнит, как его подруга и ее мать приехали в Швейцарию после войны, но иногда забывает, кто я. Я пообещал ему навестить ее в Дели.

      Меир понимающе кивнула. В последние дни своей жизни ее отец тоже отправлялся все дальше и дальше в прошлое.

      – Мама этой девушки, наверное, принадлежала к тому же поколению, что и твои дедушка и бабушка. Она была христианкой, католичкой. Возможно, они даже были знакомы.

      – Ты так думаешь? От Леха до Шринагара довольно далеко.

      Бруно вздохнул:

      – «Довольно далеко» – это в хорошую походу, сегодня Шринагар так же далеко, как и Южная Америка.

      – Я даже не знаю, заезжали ли они так далеко на запад. Но это вполне возможно. – Меир снова вспомнила о фотографии.

      – Думаю, можно спросить у друзей отца. Если мы одновременно окажемся в Дели, обязательно зайдем к ним в гости.

      Их взгляды снова встретились.

      – С удовольствием, – сказала Меир.

      Повара наконец закончили готовить ужин. Маленькая девочка разложила еду по жестяным тарелкам и начала раздавать их всем сидящим в кухне. Бруно пошел за своей порцией и по пути посмотрел в окно – узнать, что с погодой. Вернулся он с посеревшим лицом.

      – Выбраться будет нелегко, – мрачно произнес он.

      Глубокий снег блокирует горные дороги в обоих направлениях. Меир представила, какую работу нужно проделать, чтобы расчистить их. Один из водителей посмотрел на Бруно, пожал плечами и красноречиво махнул рукой.

      – Очень плохо. Очень рано, – пробурчал он.

      Бруно кивнул.

      – Очень плохо, – согласился он и сел на свое место. – Даже в Швейцарии мы испытываем большие проблемы во время сильных и внезапных снегопадов, что уж об Индии говорить.

      Вспомнив недавний разговор с Карен, Меир спросила:

      – Ты родился в Женеве?

      Взгляд Бруно потеплел, он даже придвинулся ближе – наверное, обрадовался возможности поговорить о родине.

      – Сейчас я живу в равнинной части Швейцарии. Вынужден был переехать из‑за работы. Я инженер. Но мой настоящий дом, мои корни в горах. Родился я в Бернском Оберланде[24], рядом с Гриндельвальдом[25]. Знаешь, где это?

      – Нет.

      Меир будто выключили. Наверное, у нее случился приступ клаустрофобии. Она почти не слушала собеседника, думая, что находится в крошечном помещении, из которого

24

Бернский Оберланд – регион Швейцарии, знаменит своими горами, водопадами и курортами.

25

Гриндельвальд – коммуна в Швейцарии, в кантоне Берн.