Отец мой шахтер (сборник). Валерий Залотуха

смотрела на мужа, стоящего посреди засыпанной пеплом кухни.

      – Что… случилось? – с трудом выдавила из себя два слова.

      Макаров улыбнулся и беззаботно пожал плечами:

      – Я сжег книгу… Свою книгу… Ту самую, фунтовскую… – Макаров говорил и сам удивлялся с радостью, как легко дается ему вранье. – А что? Гоголь мог, а я не могу? Не волнуйся, дорогая, в моем творчестве наступает новый период. Я скоро напишу такое, что ты ахнешь.

      И, держа под мышкой том Пушкина, Макаров гордо прошел в свой кабинет, но на пороге остановился и сказал по-семейному просто:

      – Да, Анна звонила. У нее все хорошо, скоро приедет.

10

      «Парадиз» оказался бывшей «Встречей», молодежным кафе, куда Макаров и Наташа бегали не раз, когда были еще студентами.

      У входа стоял переносной стенд с фотографиями, призывающими посмотреть в ресторане вечернюю шоу-программу (кроме понедельника и вторника). На фотографиях были запечатлены поющие цыгане, танцующие девушки в кокошниках и коротеньких сарафанах, кто-то еще, а на одной фотографии замерла Марго, только начав раздеваться. Макаров подумал и вспомнил, что сегодня среда. Было темно, но еще не поздно, не больше восьми. И он вошел в ресторан.

      Александр Сергеевич не посещал подобные заведения лет сто, но он вошел в «Парадиз» так, будто делал это каждый день, кроме понедельника и вторника.

      Он был спокоен. Не потому, что под мышкой он держал заветный том Пушкина, настроение спокойствия рождало другое, и Макаров знал что. Он очень хотел увидеть Марго. Не раздевающейся или, более того, раздетой, нет, а просто увидеть. Или, точнее, он хотел, чтобы она увидела его. И даже не хотел, а это было надо. Надо, чтобы она увидела его.

      Алена Бам не соврала – здесь действительно было красиво и по-своему уютно. Гардеробщик выбежал из‑за стойки и помог снять пальто. Он предложил взять на хранение и книгу, но Макаров вежливо отказался. Вообще на Пушкина здесь смотрели с удивлением и даже – с опаской.

      Да, Макаров сто лет не был в ресторанах (если не считать юбилеи коллег, поминки по тем же коллегам и последнюю презентацию), но и в зал он вошел спокойно и уверенно и, выбрав взглядом удобный столик на двоих прямо напротив маленькой сцены, подошел, положил книгу на стол, сел, закинув ногу на ногу, и огляделся.

      Кроме него, одиночных посетителей здесь не было. Не было, впрочем, и парочек, лишь две компании, человек по восемь-десять, сидели за сдвинутыми, обильно уставленными питьем и едой столами. У сидящих были широкие спины, стриженые затылки и бандитские рожи. Они покосились на Макарова, потом на его книгу, потом снова на Макарова и продолжили выпивать и закусывать.

      Почти сразу к Макарову подошел, склонившись, официант и протянул большое в кожаной обложке меню. Официант был пожилой и склонился не от учтивости к клиенту, а от нажитого годами этой лакейской работы радикулита. Странно, но Макаров сразу его узнал – он обслуживал их с Наташей пару раз и вел себя тогда довольно хамски.

      – Что у вас есть? – спросил Макаров, улыбаясь и не глядя