Отец мой шахтер (сборник). Валерий Залотуха

великое дело, Сергеич.

      В кабинете начальника тюрьмы было просторно, пусто и сильно пахло краской.

      – К вашему приходу готовились, – признался начальник, протягивая для пожатия крупную ладонь. – Майор Головлев. Можете звать меня Михаил Евграфович, так по документам. – Начальник тюрьмы был настроен на поэтический лад. – А вас я буду называть – товарищ поэт, можно?

      – Спасибо, что не гражданин, – с улыбкой согласился Макаров.

      Майор громко рассмеялся, оценив, даже несколько переоценив шутку.

      – Нет, товарищ поэт, у нас вам делать нечего! То есть я хочу сказать, вот так, как сегодня, сколько угодно, а на длительный срок – лучше не надо. – И, приблизив свое лицо к лицу Макарова, прибавил негромко и доверительно: – Тюрьма есть тюрьма… Слушай, Василь Иваныч, – обратился он тут же к Ваське, который сидел на стуле и от избытка хорошего настроения легкомысленно болтал ногой, – зашел я вчера в нашу библиотеку, хотел взять книгу товарища поэта, чтобы к встрече подготовиться, а книги-то и нет.

      – Как нет?! – Васька даже вскочил со стула. – Я лично купил двадцать экземпляров и принес в библиотеку.

      – Формат у книги был небольшой? – задал неожиданный вопрос майор.

      – Небольшой… – Васька показал руками, какой примерно был формат у книги.

      – Значит, на самокрутки изорвали, – уверенно подытожил майор.

      Васька, похоже, и сам это понял и теперь вышагивал в бешенстве широченными шагами от стены до стены.

      Макаров наблюдал за сценой с удовольствием, ему почему-то совсем не было жалко своих книг, а наоборот, нравилась эта история.

      – Слушай, Василь Иваныч, – задумчиво заговорил майор, – я там в библиотеке книжку одну видел… Цветаева Марина. Тоже, между прочим, стихи там. Она случаем не родственница твоя?

      Васька остановился и осторожно и виновато взглянул на Макарова. Тот ободряюще улыбнулся и подмигнул.

      Васька перевел взгляд на начальника.

      – Дальняя, – сказал он грустно. – Очень дальняя.

      В результате долгих и утомительных переговоров Александру Сергеевичу удалось отказаться от «праздничного обеда в общей столовой» и от «экскурсии по вверенному учреждению», поставив первым пунктом программы «учебную стрельбу в тире».

      Дорога в тир шла тюремными коридорами. Головлев быстро вышагивал впереди, Макаров за ним, сцепив на пояснице руки, чтобы Васька ненароком не увидел слегка выпирающий из-под свитера «Макаров». Однако Васька ничего не замечал, он был мрачнее тучи и время от времени бурчал что-то себе под нос. Со стороны могло показаться, что двое надзирателей вели заключенного. Видимо, так и подумал человек, которого действительно конвоировали двое надзирателей. Этим человеком был Савелий Тимофеевич Фунтов, известнейший в нашем городе финансист, промышленник и меценат. Словно на загородной прогулке – в дорогом спортивном костюме и кроссовках, даже здесь, в тюрьме, он был красив и вальяжен.

      – Александр