Тысяча поцелуев. Джулия Куин

но оттуда не вырвалось ни звука. Черт, до чего же забавно ее дразнить!

      – Впрочем, не важно, – добавил Хью. – Все равно ничего не получится.

      Ее рот наконец закрылся, потом снова открылся. Ну конечно. Ему следовало знать, что долго она молчать не сможет, и он не ошибся:

      – Вы меня презираете!

      – Вовсе нет, – уклончиво ответил Хью, решив не лгать, но и не говорить оскорбительную правду.

      – А я не люблю вас.

      – Не сомневаюсь. Да и с какой стати вам меня любить…

      – Так почему вы здесь?

      – На свадьбе?

      – В этой комнате. Господи! Вы еще и тугодум!..

      Последняя фраза была сказана себе под нос, но у Хью всегда был превосходный слух.

      – Дело в ноге, – пояснил он спокойно. Хью редко козырял своим увечьем, но сейчас, похоже, самое время. – Болит.

      Последовало восхитительное молчание. Восхитительное для него. Для нее, вероятно, это было сущим кошмаром.

      – Простите, – промямлила она, опуская голову, прежде чем он сумел разглядеть ее багровые от стыда щеки. – Это было крайне бестактно с моей стороны.

      – Ничего страшного. Вы говорили кое-что и похуже.

      Она вспыхнула, он сложил кончики пальцев наподобие треугольника и спокойно произнес:

      – Я с весьма неприятной точностью помню нашу предыдущую встречу.

      Она в ярости подалась вперед:

      – Из-за вас моя тетя и кузина покинули бал!

      – Они сбежали, в то время как я даже не знал об их присутствии.

      – А следовало бы.

      – Ясновидение никогда не входило в число моих талантов.

      Он видел, что она сдерживается из последних сил.

      – Знаю, что вы с кузеном Дэниелом уладили свои разногласия. Мне очень жаль, но я не могу простить вас.

      – Даже если он простил? – тихо спросил Хью.

      Сара неловко переступила с ноги на ногу, на лице сменилась череда самых разных выражений, прежде чем наконец сказала:

      – Он может позволить себе быть милосердным: к нему вернулась жизнь.

      – А к вам нет.

      Это не было вопросом – скорее утверждением, причем весьма холодным, без всякого участия.

      Она прямо-таки онемела.

      – Скажите, – потребовал Хью довольно жестко, потому что, черт возьми, давно пора выяснить отношения, – что я сделал именно вам? Не вашему кузену, не вашей кузине, но именно вам, леди Сара Плейнсуорт.

      Она окинула его высокомерным взглядом, прежде чем подняться:

      – Я ухожу.

      – Трусиха, – обронил Хью, но тоже встал: даже такая невежда заслуживает почтения настоящего джентльмена.

      – Ладно, – прошипела Сара, полыхая румянцем гнева. – Мой дебют должен был состояться в тысяча восемьсот двадцать первом.

      – В год четырнадцати завидных женихов.

      Да, правда: у него завидная память, – но она проигнорировала его слова.

      – После того как вы выгнали Дэниела из страны, моя семья тоже была вынуждена удалиться в изгнание.