.

в полоску, сбившейся складками вокруг талии. Стивен почти видел золотистый пушок на загорелой коже. Девушка сидела, подобрав под себя ноги, к ее ступням пристали островки мерцающего песка и грязь. Ее распущенные волосы расходились вокруг лица белокурым летним облаком. Одной рукой она опиралась на клетку филигранной работы, стоявшую на подлокотнике канапе, причем проволочная дверца клетки была открыта. Вторая рука ныряла под локоть Байбера и ложилась ему на бедро. У младшей сестры был вид скучающего подростка. Взгляд, которым она удостаивала Байбера, выражал скорее любопытство и терпимость, а не восхищение.

      У Стивена отняло дар речи. Эта работа не имела ничего общего с формальным портретом. Стивен посмотрел на Финча. Тот хмурился. Крэнстон, который гораздо хуже разбирался в творчестве Байбера, бросил взгляд на Стивена и поднял брови.

      – Мистер Джеймсон? Ваши впечатления?

      – Эта картина, э‑э, она…

      – Вызывает беспокойство, – сказал Финч. Он смотрел на Байбера, словно никогда раньше его не видел.

      Крэнстон подошел ближе к полотну и улыбнулся.

      – Беспокойство – это не всегда плохо, если речь идет об искусстве. Меня интересует, что об этой работе можете рассказать нам вы, мистер Байбер.

      Томас, погруженный в свои мысли, не мог оторвать глаз от картины.

      – Я мало что помню о ней.

      Его голос прозвучал как будто издалека и с оттенком лжи.

      – Я не совсем понимаю, – проговорил Крэнстон.

      – Она была написана давно. Я плохо припоминаю обстоятельства, но знаю, что она моя, – он благосклонно улыбнулся Стивену. – И рассчитываю, что мистер Джеймсон это подтвердит.

      – Но, утверждая, что плохо припоминаете обстоятельства, вы… – не унимался Крэнстон.

      – Я именно это и имею в виду. Сестры – Натали старшая, Элис младшая – летом 1963‑го в течение месяца были моими соседками. В августе, кажется. Больше рассказывать не о чем. Друзья семьи, если хотите.

      – Они позировали вам для этой картины?

      – Нет. Они не позировали.

      Стивен был рад это слышать. Он приблизился к картине и осторожно провел пальцами по поверхности.

      – Джеки-дружок сел в уголок…

      Вынув из кармана увеличительное стекло, Стивен принялся изучать поверхность, мазки, пигменты. Прошлой ночью, прежде чем взяться за систематический каталог, он залпом прочел другие опусы Финча, посвященные Байберу.

      В руках девушек, тех, что располагались ближе к краям холста, было что-то необычное. В этих двух областях была добавлена краска. Что и когда изменил Байбер? Стивен отвернулся от картины и, не обращая внимания на сверлящий взгляд Крэнстона, неуверенно спросил Байбера:

      – Рама?

      – Да, мистер Джеймсон?

      – Мне нужно ее снять.

      Крэнстон начал возражать, но Байбер поднял руку.

      – Мы все