Бестии. Ива Одинец

пытается обернуться ко мне. Взгляд не пускает. Приварен к серому, как конец стального троса.

      – Щупальца…

      – Метастазы.

      – Выберется же.

      – Я проверю.

      Схватил за локоть.

      – Не смей!

      – При людях не опасно. Пусти, увидят.

      – Я с тобой.

      – Нет. Не видишь – там окно наглухо.

      Лишь когда приблизилась, дошло – совершенно машинально руки завязывают пояс плаща. То ли Тиг накинул, то ли сама…

      Девять десятых ощущений сосредоточились во фронтальном зрении. Остальное – осязание. Не кожей – биополем. Верхним слоем.

      Нет чёткой границы между ней и «пустым» воздухом. Будто отодвигается, как линия горизонта. Оптический эффект. Лишь дверь офиса справа – ориентир приближения.

      Завитки серого стелятся по полу, по-змеиному поднимаются «головки». Первые уже «всползают» по ногам. Шурша по коже сапожек, потом – по колготкам…

      Стоп. Шорох – точно глюк. И осязательные сигналы…

      Тихо. Стоять. И пострашней видала. И в руках держала. Создателю Чужого Хансу Гигеру хватило бы, чтоб пожизненно писаться в постель. И рисовать лишь комиксы со Скуби Ду.

      Видала всякое. Но не в такой обстановке. Слишком двухмерной. Слишком человеческой.

      Главная жуть – в контрасте. Даже если взять в расчёт нерассуждающий нутряной протест.

      Парализующий приступ ксенофобии.

      Ну, ещё шаг…

      Прямо в гущу.

      Ледяной клубок.

      Внезапная слабость. Кожу покалывает. Колени дрожат. В голове обрывочные образы.

      С силой зажмурилась. Даже прижатые веками к сетчатке, не переводятся в слова. А мне нужны слова. Даже мысли должна видеть в буквах. А пойманные образы – бесконечно чужие. Будто посланы не человеком созданной сущностью. Вот это ненависть… Неужто двухмерный сотворил… сотворила? Даже не верится…

      Беззвучная вспышка в голове. Будь в зубах пломбы – заворочались бы.

      Импульс не требует перевода.

      «Уходи. Убью.»

      «Ах ты дрянь…»

      – Что, тихо сам с собою?

      Танечка.

      (я что, вслух?)

      – Вам случайно не сюда, мадам?

      Подбородком показывает на дверь туалета – тремя метрами дальше. В руках полный поднос кофейных чашечек.

      – Да нет, на деревце смотрю. Новое?

      У окна в кадке то ли фикус, то ли пальмочка, не разбираюсь. Но видела фотку в инете. Толстенькие мясные листики должны весело торчать – а они прижаты, как ушки у котёнка, что глядит на занесённый тапок. Земля в трещинах, в трёх местах проглядывают корни. Будто в попытке убежать.

      Тоже чувствует. Бедное, сколько ж оно уже у твари под боком…

      – На той неделе привезли.

      (ой, мама…)

      – А что ж вид сиротский? Поливать надо. Загубите. Ещё и накурили. Ф-фе!

      – Кто накурил?

      – Мало вас тут, самоубийц… Аж дым висит.

      – Никакого дыма.

      Стоит, главное, по колени в этом – и как