ЧЯП. Эдуард Веркин

кое-что обсудить.

      – Кофе так кофе.

      Грошев отбросил в сторону тряпку, подошел к кофемашине, накрытой старомодной кружевной салфеткой.

      – Тебе какой?

      – Эспрессо.

      – Эспрессо так эспрессо.

      Грошев нажал на кнопку, машина забулькала, зафырчала паром, как маленький паровоз, замигала огоньками, Грошев подставил кружку. Синцов отметил, что машина тоже была модернизирована – решетка под разливной форсункой демонтирована, с тем чтобы использовать не маленькие европейские кофейные чашечки, а кружки настоящего русского размера. Для заполнения такой кружки Грошев запускал машину трижды.

      – Не люблю, когда мало, – пояснил он. – Потом опять вставать, лучше уж сразу.

      Синцов был с ним в этом солидарен, его тоже раздражали маленькие кофейные чашки. И хотя он сомневался, что кофе способен был бороться с жарой, но отказываться не стал, глупо ведь отказываться от хорошего кофе.

      Себе Грошев налил кофе в кружку, достойную дизайна комнаты – начищенную, медную, похожую на маленькую кастрюлю. Синцов подозревал, что кружке этой как минимум сто пятьдесят лет, не меньше. Поднята с японского миноносца, это уж обязательно.

      – Послушай, Костян, а ты надолго вообще в Гривск приехал? – поинтересовался Грошев.

      Будет вербовать, подумал Синцов. В нумизматы. Вот и монетку задарил, и монетка мне понравилась. Теперь я загорюсь синим пламенем собирательства и потрачу на монеты все свои наличные деньги. Хотя вряд ли все так скучно, Грошев человек вроде интересный, наверное, придумал что-то другое. Хочет, чтобы я посмотрел у своей бабушки – не завалилось ли что в закромах?

      – Я у бабушки в копилке рыться не стану, – предупредил Синцов. – Если ты про это хочешь поговорить…

      – Не смеши, – перебил Грошев. – Кубышка твоей бабушки меня не интересует, у меня своей мелочи девать некуда, могу пару килограммов отсыпать. Не, Кость, до твоих семейных драгоценностей мне дела нет никакого. Видишь ли, здесь такая ситуация…

      Кажется, Грошев стеснялся. Не знал, как сказать.

      – Тебе может показаться странным мое предложение…

      Грошев отхлебнул из медной кружки, Синцов насторожился. Сейчас начнет продавать. Или вербовать. Или сразу продавать и вербовать. Купи девять монет, а десятую получи бесплатно.

      – Ладно, не знаю, как сказать в лоб, издалека начну.

      Грошев уселся на другой диван, взял кружку уже обеими руками и стал их греть, точно и не лето.

      – Я этим занимаюсь уже почти полжизни, – Грошев отхлебнул кофе. – У меня к этому… призвание, что ли. Можно сказать, дар.

      Грошев постучал пальцем по голове.

      – Я чувствую старые вещи. Я знаю, как с ними обращаться, знаю, где их найти и куда их девать. И где отыскать информацию. Это многих удивляет…

      С этим Синцов был согласен, его это удивляло. В таком возрасте увлекаются обычно совсем другими вещами, а не монетами да ржавыми железками. В игры гоняют, в Сети висят, влюбляются и расходятся навсегда… А Грошев