Юный служитель. Джеймс Мэтью Барри

должно утешать то, что Вы выполняете благое дело.

      – Но нет. От меня больше вреда. Вот Чарльз Диксон, который утверждает, что сама моя форма возбуждает в нём такую грязь, что заставляет его разбивать окна, хотя до моего назначения он считался миролюбивым человеком. И что толку от их полицейского, когда они приходят в камеру после того, как я приложил к этому руку?

      – Они говорят, что не придут?

      – Говорят? Поймай их на словах! Они просто скинут меня в сточную канаву. Если бы они заговорили, я бы не стал жаловаться, потому что я от природы самый общительный человек в Трамсе.

      – Однако Роб говорил с вами.

      – Потому что он нуждался во мне. Таков был путь Роба, обращенный или не обращенный. Когда он бывал вдрызг пьян, он приказывал мне увидеть его в безопасном месте, но разве он

      при мне переломится? Ну, нет.

      Юдолевый – прозванный так из-за жалкого ропота: «Сия юдоль никого не ждёт!» – во время своих меланхолических обходов вздыхал, будто собирался заплакать, и Гэвин сменил тему.

      – Вахта солдат всё ещё продолжается? – спросил он.

      – Так и есть, но я в ней не участвую. Я псам делаю обход у подножия холмов, а те дежурят у старой ветряной мельницы.

      Большинство огней в Трамсе уже погасли, и на мельнице потух свет, когда послышались шаги.

      – Вы отчаянные персонажи, – воскликнул полицейский, но не получил ответа. Он изменил свою тактику.

      – Ничего страшного для того времени года, – вскрикнул он. Ответа не последовало.

      – Но я бы не удивился, – крикнул он, – Хотя с утра у нас был дождь. Ответа не последовало.

      – Конечно, можно дать мне слово из-за двери. Есть нарушение закона, но я не знаю, кто ты.

      – Ты поклянёшься этим? – хрипло спросил кто-то.

      – Клянусь, Питер.

      Юдолевый напрасно попробовал ещё шесть реплик.

      – Да, – сказал он священнику, – Вот что значит быть популярным человеком. А теперь мне нужно повернуть назад, потому что те самые люди, к которым не позволили мне присоединиться, будут первыми, кто пожалуется, если я выйду за пределы поля.

      Гэвин нашел Доу на Шетландском островке10 в деревушке с мазанками, жильцы которых можно в любое субботнее утро купались в протекавшем неподалёку ручье. Сын Роба Мик спал у двери, но оживился, когда его растрясли.

      – Отец выгнал меня, – объяснил он, – Потому что пьян и боится проклясть меня. Так и не проклял! – гордо добавил Мик, – А с Седьмого дня уже несколько дней минуло. Послушайте его за ткацким станком. Он держит ноги на педалях, чтобы не сорваться на выпивку.

      Гэвин вошёл. Ткацкий станок и два табурета, один на четырёх ножках, а другой на трёх заменял буфет – вот и вся лучшая мебель Роба. На стене висел бритвенный строп11. Камин потушен, но обугленное с одного конца полено в нём показывало, что дом всё же

10

Архипелаг на северо-востоке Шотландии.

11

Бритвенный ремень или просто ремень (иногда называемый бритвенным ремешком или ремнём) – это гибкая полоска из кожи, парусины, джинсовой ткани, пробкового дерева или другого мягкого материала, которая используется для выпрямления и полировки лезвия прямой бритвы, ножа или инструмента для работы по дереву, например стамески. Во многих случаях с помощью ремня можно выровнять выгнутые части лезвия. В других случаях, особенно при использовании абразивной полировальной пасты, строгание может удалить небольшое количество металла (функционально эквивалентно притирке).