Ведьмёныш. Елена Маруфенина

выслушай меня, пожалуйста. – Для пущей убедительности я встал из-за стола. – Я не такой, как все.

      – Миня, мне-то не рассказывай. Ты нормальный, как все. Просто немного застенчивый. Это пройдёт.

      – Мам, не перебивай меня, пожалуйста. Выслушай. Молча. Договорились?

      – Ну, хорошо. Слушаю.

      – Мам, я ведьмак.

      У мамы в глазах заплясали озорные огоньки, губы сами собой расползлись в улыбке. Стараясь не обращать внимания на её реакцию, я продолжил:

      – Так получилось, у меня слуга есть, я тебе говорил уже – Васятка. Покажись.

      Рядом со мной материализовался маленького роста человечек, заросший шерстью с ног до головы, с торчащими ушками, на концах которых были кисточки. Огромные чёрные глаза уставились на маму. С минуту она молчала и просто улыбалась, переводя взгляд с меня на Васятку. Затем улыбка медленно сползла с её губ.

      – Как ты это сделал? Где взял эту игрушку? Я тебе такую не покупала.

      – Я не игрушка, – ответил Васятка. – Я слуга.

      – Дорогая вещь. Откуда?

      – Мам, он живой, – попытался я достучаться до неё.

      Я ожидал любой реакции – воплей, обморока, да чего угодно, но только не такого. Мама упорно не желала признавать Васятку. Тогда слуга подхватил бокал со словами: «Я вам сейчас чай налью», демонстрируя, что он живой. Тут-то мама и завизжала. Я кинулся к ней.

      – Не кричи, соседи услышат! Чего ты?

      Визжать мама, глядя на то, как Васятка деловито наливает чай, не перестала. Тогда я перешёл к своему излюбленному способу – начал плакать. Мама, подхватив меня на руки, кинулась прочь из кухни.

      – Напугался, да, маленький? Животного напугался? – гладила меня по голове мама.

      – Это не животное, это мой слуга, – снова терпеливо начал объяснять я, перестав плакать.

      – Там это… соседка к вам поднимается, – в дверях комнаты появился Евграфыч.

      Если Васятка смахивал на мимимишную мультяшную игрушку, то Евграфыч больше походил на сучок, зачем-то обмотанный мехом и наряженный в старую одежду. На Васятке были надеты джинсики и безрукавка, на ногах – сандалии. Евграфыч одевался как старый дед: длинная рубаха с заплатами, полосатые широкие штаны, заправленные в короткие валенки.

      Мама уставилась на домового.

      – Миня, ты его видишь?

      – Да, мам, это наш домовой. Евграфыч.

      – Ага, – кивнула мама. – Евграфыч… А имя как?

      – Невзором назвали, – расплылся в улыбке он. – Говорю, соседка визга напугалась. Объясниться надо.

      В это время раздался звук дверного звонка. Мама встала, оглядываясь на Васятку и Евграфыча, прошла к двери. Открыла. На пороге стояла баба Нюра, соседка снизу.

      Неплохая женщина. Когда мама родила, она показывала и рассказывала, что надо делать с младенцами. Пару раз мама, бегая в магазин, оставляла меня с бабушкой Нюрой. Вот только с сыном у неё проблемы. Пьёт. Уже чего только не делали с ним – месяц, два, и опять в запой. Жалко женщину. Помочь ей надо.

      – Ты