Осколки вечности в Академии Судьбы. Елена Княжина

разберусь, – успокаивающе пробормотал птиц и вернул недобрый взгляд на меня.

      Словно мой визит в лесную чащу поставил под угрозу семейное счастье пернатых.

      – За мной иди, – ворчливо прокудахтал птиц и черной крылатой тенью спикировал с ветки.

      Он ловко перемещался между еловых крон, паря на уровне глаз. Мне же, крыльями обделенной, пришлось перешагивать замшелые пни, сплетения колючих кустарников и заболоченные лужицы, до колен задирая подол больничной сорочки.

      Наконец, отведя нас на безопасное расстояние от гнезда, Аарон остановил полет и приземлился на поваленное дерево.

      Постанывая от облегчения, я примостилась рядом. Слабость атаковала мышцы, после «успокоительных» Анны Николаевны ватные ноги едва слушались.

      – И как я до этого докатился? – ламбикур кинул горестный взгляд на темный овал гнезда, оставшийся далеко позади. – Был «Аарон Бразильский Демон», «Аарон Черная Смерть», а стал «Арри-подкаблучник с выщипанным с горя хвостом»…

      – Какая драма, – вздохнула я с ненатуральным участием. И поставила в лунку между ветвей банку с орехами. Мое скромное подношение упертому ворчуну.

      – Я нынче веду трезвый образ жизни, – отвернулся птиц и нахохлился. – Вернули тебя, значит. Хоть какие-то отрадные новости. Джи издергалась за своего князя черноокого, а ей нынче нервничать нельзя.

      – Что так?

      – Птенец у нас будет. Новый, – мрачно пробубнил Аарон. – Что скривилась, дуреха? Это… радостно.

      – Радость в убийственном карканьи так и плещется, – промычала я, закидывая в рот орех.

      Разгрызла, поморщилась. Перченое, терпкое, горькое. До слез из глаз! Это… явно мужское лакомство. Для организма покрепче.

      – Я рад. Просто… не вовремя, – процедил Арри сквозь стиснутый клюв, старательно отворачиваясь от банки с орехами.

      – Значит, у вас там яйцо?

      Я кивнула на темное гнездо, пытаясь продышать проблему. Но ядреный привкус с языка не исчез.

      Многое изменилось за месяц, что я провела в беспамятстве. Тут жизнь не остановилась. Продолжилась.

      У Эвер, наверное, уже живот округлился. Кузине Софи вот-вот рожать. Джи-Джи заразилась весенним настроением и снесла яйцо…

      И я. Боги, и я тоже снесу. Яйцо. Клыкастое!

      – Ссоры и примирения никогда не оканчиваются ничем хорошим, – хмуро покивал ламбикур и сделал крошечный шажок к банке.

      – У меня тоже будет. В смысле… птенец, – прошептала я, бросив на Арри быстрый взгляд. И отвернулась тут же, коря себя за легкомысленную откровенность.

      Если они с Эриком близки так, как видится, информация очень быстро попадет в хищные лапы. А я не уверена, что готова… и вовсе не за этим искала пернатую компанию. Наверное.

      – И… какой же породы? – напряженно уточнил Аарон, с подозрением косясь то на банку, то на мой живот.

      Богиня, точно! Я быстро выплюнула недогрызенный орех, вызвала жезлом струю воды и тщательно прополоскала рот.

      Никогда к этому не привыкну. Никогда.

      Что надо беспокоиться. Но не волноваться.