Хрупкие танки. Надежда Шкляева

дышит мне в спину и когда я сбиваю инопланетные аппараты и встаю на пути оглушающей вражеской дроби, и когда я смотрю людям в глаза. В глаза смотреть даже страшнее. Способность считывать эмоции сыграла свою роль. Они смотрят пугающе: сколько же боли и сомнений пролетает каждое мгновение в их глазах. Наверное, так же смотрели бы мы, если бы в нас играла такая же жажда жизни.

      У людей могут быть разные советы о том, как пробудить любовь ко всему, что окружает. Награждать себя походами в игровые бары меня научил Николас: юноша, который ежедневно осматривает и налаживает мой аппарат. Сначала я думала, что это не мое, но сейчас с трудом справляюсь с азартом. Пожалуй, это один из способов направить гнев в мирное русло.

      Знакомых я там почти не встречаю. Да и вообще некоторые считают это мужским развлечением. Может, поэтому залы возле Первой фабрики тусклые и маленькие: Адольф чаще одобряет эскизы андроидов-женщин. Мне повезло, что на аппарате можно долететь до «танков» быстрее, чем сделать разминку.

      Вторая фабрика по производству андроидов называется «Танке». Здесь вечно воняет каким-то бензином и дешевой экокожей, в которую они и наряжают своих парней.

      Здесь все иначе. Сперва мне и вовсе эти места казались мрачными. Я не знала никого, когда пришла в первый раз. Почти все мужчины раньше вызывали во мне раздражение, даже не знаю, почему. Наверное, подсознательно каждая из нас видит в «танках» врагов. Причина тому – странная вражда между двумя ведущими фабриками, ненависть Адольфа к Никанору. Никто не знает, из-за чего это началось, но при этом остаются настороженными к тем, другим.

      Однако мы не сильно отличаемся: один и тот же спектр чувств, возможностей и стойкий заряд. Мы уже не те, кого выпускали двадцать лет назад, и совсем не опережаем их.

      Я так думала, пока не встретила его.

      От некоторых отличий никуда не деться…

* * *

      L-309

      Мир казался мне диким. Вокруг столько шума, запахов, прикосновений, что можно сойти с ума, как говорят люди. Мне было четыре дня, когда я ее встретил. Тогда же сбил первый инопланетный аппарат.

      Я шел по Краю Пояса и слушал уже пятьдесят четвертый инструктаж о том, как действовать после тревожного сигнала. С этими знаниями я появился здесь. Как говорят, «я знал это с рождения». Но до практики мне было нечем заняться: странное дело, но до тренировок нужно было еще добраться и продемонстрировать остальным, насколько я удачный проект. Вот только как это сделать, если летать все равно не дают?!

      Все поглядывали на меня странно, а некоторые пытались со мной шутить. Я не смеялся: шутки мне не нравились. Во мне копились нетерпение и жажда показать себя. Я намеренно упускал возможность общаться и делиться тем, чего хочу. Наверное, из-за страха облажаться, ведь именно по общению меня и собирались судить. Я не давал такой возможности никому, кроме Владимира. Странный парень, который занимался обслуживанием аппаратов. Ему удалось меня разговорить.

      – Ты можешь перевернуть? – часто дыша, спросил он и вытер пот со лба.

      – Что?..

      Он