Пепел революции. Виктор Громов

и до боли всматривался в горизонт, где едва белел парус небольшой лодки. Лодка манила его, могла спасти его. Только бы не моргнуть, только бы не потерять этот парус между волнами. Он моргнул, и, конечно, парус исчез.

      По набережной к нему приближалась невероятной красоты дама. Что она делала тут одна, в шторм, в белоснежном платье и под зонтом? Дама приблизилась, взяла его руки и с мольбой посмотрела в глаза.

      – Ты можешь спасти всех, – шептала она, – еще не все потеряно. Не все. У тебя есть шанс. Ты должен как можно быстрее добраться до моря. Только здесь, милый. Отсюда мы сможем изгнать демонов и начать новую жизнь, светлую и справедливую. Но ты должен торопиться. Ты потерял слишком много времени. Они совсем близко. Ты должен оставить старика, его уже не спасти. Он не проживет и дня, и ты знаешь это. Ты ему не поможешь.

      Наконец у Евгения Яковлевича вернулась способность произносить звуки.

      – Кто ты? – прошептал он. Казалось, в шуме ветра его слова тонут, как лодка в бушующем море.

      – Ты знаешь. Ты должен бросить старика. Иначе ты погибнешь вместе с ним. Судьбу не изменить.

      – Что я могу изменить? Я один, и у меня ничего нет.

      – У тебя есть ты. Ты сможешь победить. Только поторопись, любимый, умоляю.

      – Кто ты? – ошарашенно просипел мужчина. – Я даже не знаю твоего имени.

      Дама печально улыбнулась:

      – Конечно, не знаешь, мы же никогда не встречались. Наша встреча еще впереди, смотри, не упусти свой шанс. Не упусти меня и свое спасение.

      Евгений Яковлевич дернулся и проснулся. Он лежал на печи, куда его заботливо уложил смотритель. Сам же старик храпел внизу, растянувшись на лавке. За окном еще стояла мгла, но дождь, судя по звуку, шел уже не такой сильный. Первый делом он проверил пистолет – на месте – и еще одну вещицу, маленькую, но наиболее важную среди его пожитков. Она также никуда не делась. Оставшуюся часть ночи можно спать спокойно, и против людей, и против чего-то более страшного у него была защита, а завтра… Завтра будет видно.

      Он не помнил уже свои сны, но осталось четкое чувство, что надо спешить на юг. Там, в Одессе, его ждут ответы. Кильчевский перевернулся на другой бок и через минуту уже храпел. Ему снился другой сон, чистый и светлый. Снилась прошлая жизнь, размеренная и спокойная, где он, семейный человек, имел свое место и знал, ради кого и чего живет. Где-то глубоко в подсознании во сне он надеялся, что это была действительно его прошлая жизнь, а не ложные воспоминания, сотканные разумом из обрывков историй, когда-то виденных фильмов и картин. Ни подтверждения, ни опровержения этих воспоминаний он не мог найти, потому что той жизни давно не было, и свидетели исчезли. Теперь он живет только настоящим, своей борьбой и своим путем. Сейчас ему следует хорошо отдохнуть. Никто не знает, что его ждет завтра, а в Одессе, вполне возможно, ситуация будет не такая радужная, как он надеялся. Там его ждет новый раунд борьбы, с новыми врагами, но это только в будущем, а пока в этот краткий миг он счастлив, потому что в полной безопасности.