Пепел революции. Виктор Громов

но как ты можешь идти? – смешно наморщив носик, она показала куда-то за его спину.

      Он обернулся и увидел, что далеко сзади на земле лежит что-то. Кильчевский присмотрелся и с удивлением увидел, что это человек. Потом различил, что шинель и сапоги на лежащем очень похожи на его. А потом Кильчевский понял, что это лежит он сам.

      Девочка продолжала переводить взгляд со стоящего на лежащего. Наконец произнесла:

      – Как ты можешь идти, если ты давно мертв? – И внезапно захохотала сильным и низким смехом.

      Его растолкали. Это был Шемаков:

      – Ты чего кричишь? Кошмар, что ли? Просыпайся, приехали.

      Они вышли из машины. Кильчевский огляделся, они были на каком-то диком берегу за городом. Было бы совсем темно, если бы не особо яркая луна, свет от которой отражался в неспокойном море. Под ногами захрустел песок, когда они решили немного размять ноги после длинной дороги.

      – Мы чего сюда приехали? Холодно-то как.

      – Кое с кем познакомишься.

      – А днем нельзя было это сделать? У меня был очень непростой день, и хотелось бы выспаться.

      – Выспишься потом.

      Они продолжали ходить вокруг машины и ждать неизвестно чего. Покурили по разу, второму, но ничего не происходило. Кильчевский уже хотел залезть внутрь и поспать, как Шемаков, вглядывающийся куда-то в темноту, произнес:

      – Ну наконец-то. А то я уже начинал волноваться…

      В глубине души Кильчевский лелеял детскую надежду, что сейчас к ним выйдет та девушка, которую он видел в своем сне, и все наконец станет на свои места. Однако, как и следовало ожидать, реальность бывает гораздо прозаичнее. Им навстречу шел пожилой лысый мужчина, подозрительно их оглядывающий и несущий какой-то мешок. С виду он напоминал тех рыбаков, которые в любое время и при любой власти выходят в море с сетями. Но что делает высокопоставленный сотрудник комендатуры зимней ночью на пустынном пляже за Одессой с этим человеком?

      – Это кто такой? – Незнакомец кивнул подбородком в сторону Кильчевского. Голос его оказался хриплым, как и полагается человеку, всю жизнь проведшему между соленым морем и сильными ветрами.

      – Это мой друг, господин Кильчевский. Евгений Яковлевич, познакомься, это тоже мой друг, капитан Папандопулос. Капитан, запомните хорошенько лицо этого человека. Он обладает такими же правами, и вы так же отвечаете за него, как и за нас с Изенбековым.

      Грек внимательно посмотрел в лицо Кильчевского и кивнул.

      – Евгений Яковлевич, если когда-нибудь что-нибудь случится и тебе придется срочно покидать город. Или, – он взглянул на Изенбекова, – начнется эвакуация, найди капитана. Можешь полностью ему довериться, он сможет тебя переправить куда надо. Принес? – обратился он к греку.

      Тот молча протянул сверток. Шемаков взвесил в руке:

      – Остальное?

      – Остальное через неделю. Сам понимаешь, было слишком много, а время сейчас сложное. Где-то война только закончилась, где-то еще продолжается. Все будет в лучшем виде.

      Тот кивнул. Грек развернулся и зашагал обратно в темноту.

      – Садитесь