Стойкие маки Тиит-Арыы. Вячеслав Васильевич Нескоромных

вспоминал свою деревню на берегу реки среди тайги. Вспоминал молодой солдат с грустью дом, родителей, брата Мишку, то, как жили раньше, и как все повернулось с революцией, закружилось и смешалось в хаосе смены власти и деревенского векового уклада.

      Прежняя власть поминалась Якову по отступающему в феврале 1920 года через деревню по льду Ангары потоку солдат, беженцев и белоказаков на усталых конях. Бежали в страхе перед строгостями новой власти, побитые уже и смертельно усталые люди: направлялись на восток, через лед Байкала в Бурятию, в Забайкалье, и далее в Китай и Монголию. Брели пешими, мерзли на санках, ехали верхами вдоль деревни от Иркутска в сторону Байкала многие тысячи военных и гражданских. Шли сутки напролет и даже на другой день, отдельные группы беженцев еще проходили мимо села, растянувшись по дороге-зимнику и по льду реки. Были среди них и женщины, и дети, и молодые люди в студенческих шинелишках, в нелепых на морозе фуражках с черными бархатными наушниками, взрослые дородные мужчины в дорогих пальто и шубах. Лица бежавших мало что выражали от усталости и истощения, – столько им пришлось уже пережить, и только в глазах можно было прочесть недоумение: «За что так с нами?». На каждом путнике можно было отметить печать глубокой горечи и безысходности: снялись с насиженных мест еще по осени в спешке по первому морозцу под артиллерийскую канонаду и теперь безуспешно искали пристанища.

      Мироздание испытывает людей, не считаясь с тяготами, которые они несут и предлагает всем, кто встал на путь перемен, новые, а порой и более тяжкие испытания.

      Зимняя дорога по мощному льду реки была основательно набита тысячами ног и копыт, но поднявшийся ветер, разгонял поземку, переметал путь непрерывно, маскируя ориентиры. Группа отступающих в отчаянии, поотстав от основной массы войск и беженцев, в сумерках надвигающейся ночи сбились с пути, и угодила в зажор у скалы Тальцинской. Скала эта высилась справа на противоположном берегу от деревни и была подобна очертаниями профилю пытающегося взлететь вóрона.

      Место это имело дурную славу, и в народе издавна была приметой беды. Много рыбаков погибло в водоворотах у скалы. Сельчане знали, что сближаться с утесом было смертельно опасно: лодки тянула к каменной тверди неведомая сила, а если зазевался, упустил момент, когда нужно грести изо всех сил от скалы к центру реки, то скоро лодку тянула к стенке скалистого берега сила неуемная. У самой скалы, нависающей над водой карнизом, водоворот переворачивал суденышко, и рыбаки оказывались в воде. Выбраться на берег не было возможности, а выплыть из губительной воронки, мало кому удавалось, а утопленников находили редко, − все забирала неистовая сила реки.

      Когда взялись строить железную дорогу по левому берегу Ангары, пришлось проходчикам пробить скалу, и тут-то выяснилось, что в глубине скального массива имеются обширные карсты и трещины. Река, овладев подземными пустотами, образует неистовое подводное течение, которое уходит в глубину и неведомо где заканчивается. Именно это объяснило,