Жизнь до галактики личинок. Елена Сомова

родители ругаются, когда мир вокруг приобретает

      негативные черты, я мысленно забираюсь на воздушный шар

      и улетаю ото всех в край, милый сердцу. Впервые я ощутила резкую

      противоположность жизни с родителями и жизни в пионерском

      лагере, где глотки свободы были так громадны и всем на тебя

      чуточку наплевать: можно бегать босиком по шишкам в лесу, не затыкать уши во время мытья головы, пробовать мороженое,

      не подогретое в железной кружке на газовой плите. Ну, правда, попала вода в уши, и я орала всю ночь и мешала всем спать, но наутро мне капнула неизвестно откуда взявшаяся медсестра

      борного спирта, и спасла меня. Медсестра спросила:

      – Ты всегда так орешь, когда хочешь привлечь к себе внимание?

      – Я никогда не ору, просто мне в бассейне попала вода в уши, и я очень скучаю по моей бабане, очень. Она ведь, может плачет без

      меня, а я тут комаров давлю.

      Тогда медсестра сказала, что родители готовят меня к жизни, поэтому стараются предугадать всё плохое заранее, чтобы со мной

      не произошло ничего страшного. И надо слушаться, чтобы потом

      не страдать.

      Я кивала головой, но мечтала о бабане, чтобы мы с ней пошли

      на базар, бабаня купила бы мне арбуз, клубнику, «Мишек

      на севере», и чтобы обязательно показать язык как можно длиннее, если мимо будет проходить задира из соседнего двора, тоже

      со своей бабушкой. Он еще за косы дергал меня больно, беспощадно.

      Прошло лет пять, и мы с этим задирой катались на лыжах

      по снегам, топтали его и приминали, вздыбленный дворницкими

      лопатами снег. А когда пришла весна, я не заметила, и снова вышла

      на лыжах. А Сережа не пришел, но мы встретились в школе. Тогда мы

      на природоведении вместе отметили «солнце» в предназначенной

      для этого графе.

      Детство накладывает на человека свой отпечаток, на всю жизнь, поэтому я так привязана своими мыслями к ощущениям, полученным в детском возрасте. Меня в детстве всегда мучили

      отношения между родителями, их вечные споры о том, что «для

      ребенка лучше». Сначала было страшно, что если я убегу из дома

      от их неразберих, то меня «схватят и украдут цыгане», как мне

      сказала бабушка Елизавета Орефьевна, хотя на самом деле это

      бабушка хотела меня припугнуть, а ей сказали мои родители, что

      пугать волком нельзя. Тогда она стала пугать меня цыганами, но никогда цыгане не крали никаких детей, – у них своих детей

      полно, зачем еще им чужие дети?.. Я представляла свою жизнь

      в цыганском таборе, шапку для собирания денег с прохожих, цирк

      и пляски с медведями и бубнами. Жалко было маму, потом папу, их

      обоих вместе, дядю Толю – он же тоже переживал бы, если бы я

      убежала из дома. Но я убегала всегда в детстве, и не потому что мне

      вовсе хотелось от родных убежать, – меня просто интересовало всё

      вокруг больше, чем сухари в батарее, которые сушила бабушка для

      птиц, бархатная скатерть бабани, – в миру бабы Ани, матери

      мамы, –