Жизнь до галактики личинок. Елена Сомова

и, по которой поползли паучки страха

      от холода привычно одинокого пути. Человек, обманувший мои

      надежды, испарился из собрания людей, с которыми вообще можно

      было встречаться, и этой встречей не принести себе боль

      разочарования. Оставались только истуканы, молчащие духи

      разочарования и скорби. При смене красок природы духи меняли

      положение светотени их лиц, и проблески лучей вели по колючкам

      и терниям.

      Протекали реки дождей, проплывали по рекам рыбы и бревна, не ставшие творениями зодчества, люди на теплоходах цеплялись

      за воздух свежести, чтобы внести в свою жизнь радость осязания.

      Чайки резкими возгласами говорили о маяке на море, о странах, где

      живут смуглые люди и собирают арбузы на своих бахчах. А сами

      птицы жили на летнем причале и мерзли зимой, зарываясь под

      пристанью в старые балки, утепленные для них людскими

      одеждами, брошенными от старости и негодности.

      Люди тоже стареют, но не все становятся негодными, как одежда.

      Люди позволяют облекать себя ложью и следуют за ней половину

      жизни, а потом обучают маленьких основам морали, нарушая этим

      свои человеческие права на свое счастье, рассказывая, как оно

      призрачно, вместо того чтобы пуститься в новые приключения с тем, чтобы испытать это счастье снова.

      Я ловила ощущения радости, насыщая воздух ароматом душу

      моющего средства. Я протягивала руку в окно над ванной, которое

      не было прозрачным от засохших пятен мыла, а в мечтах в это окно

      должна была быть вставлена мозаика цветного стекла, сделанная

      мастером. Это была не просто мечта, это была материализация

      мечты. Витражиста я знала не в прошлой жизни, но если он жив, то

      сейчас так древен, и вряд ли может взяться за работу, не поручив ее

      своему ученику. А вся малина была там, в речном путешествии души

      моей. Недалеко от редакции, куда меня занесла нелегкая работать, протекает Волга, и присутствие реки дает невероятное ощущение ее

      участия в судьбах людей. Так, выйдя из офиса, я пришла

      к художнику, будто по линии реки, а он познакомил меня с мастером

      витражистом, таким глубоким человеком… Этот мастер был

      носителем духовных ценностей многих поколений, его молодость

      попадала в центр существования СССР, когда (несмотря

      на марксистско – ленинские учения и введения запрета на анархию, под которой подразумевались ноосфера, эмплицитный мир, тонкие

      материи и многое другое, – не видимые объекты человеческого

      внимания) уже не стало самого запрета, а было привычное принятие

      жизни под углом градуса СССР. С падением СССР открылись

      возможности говорить и думать о тайном. Благодаря тому

      и встретились мы, чтобы поговорить о запретном ранее. И не тогда, а сейчас я поняла, почему в СССР были подвергнуты остракизму

      понятия, не приемлемые для жизни в обществе строящегося после

      Великой Отечественной войны государства. Ноосфера, люцида, имплицитные знания – все это уводило сознание человека

      в далекие от семьи миры, а совершенствование страны СССР

      осуществлялось в развитии семейственности, в приземленных

      благах как то рождение детей, их воспитание и хорошее питание

      семьи, совместный отдых, укрепляющий здоровье, отношения

      супругов, родителей и детей. Семья – это ответственность, а люди, занимающиеся духовным развитием, увлеченные не семьей, а саморазвитием, не могли стать подражанием для подрастающих

      поколений, так как не привносили доход в семью для поддержания

      маленьких. Мечтания человека страны советов ограничивались

      чердаками, а ноосфера – понятие безграничное, его нельзя

      ограничить ни подвалом, ни чердаком, ни смотровой башней. Раз

      предлагается ограничение, значит, предлагается подмена знания

      подлинного. Неверная трактовка ведет к подмене ценности, а подмена ценностей – это ложь. Питать ложью умы не гуманно

      по отношению к человеку и его развитию. Самообман – это ложь

      во имя спасения, а само спасение в свободе, не причиняющей зло

      другому человеку. Фашисты Великой Отечественной войны, пинающие сапогами в отрубленную голову Олега Кошевого, были

      свободны в действиях, но эти действия чудовищны, как чудовищна

      жажда власти и славы. Поднятые из шахты изувеченные тела

      пионеров – героев стали памятниками фашизму. В глазах

      изувеченного подростка