Камень небес. Валерий Дмитриевский

раз не вякаем… Ну ладно, нам-то, старикам, много не нужно, да и не умеем мы больше ничего. Только искать, чего не теряли… А молодёжи как на авансы прожить? За голый интерес, как мы, бывало, раньше, никто работать не будет. Может, оно и правильно… Кому было куда уехать – уехали, другие пристраиваются кто где может: продавцами, охранниками, учителями в школу. Даже в милицию – какие-то курсы там кончают…

      – И что у нас осталось, кроме россыпи? – поинтересовался Виток.

      – Мало что. Завершим разведку на Анамаките. Съёмку полсотку по северу Делюн-Урана закончим. А больше съёмки вообще не будет. На Асеникте ещё побурим… Олокит закрыли, Неручанду вот закрывают. Теперь, если нет положительных результатов в первый же сезон – всё, денег больше не дают. Ну не делается так, негосударственный это подход! – воскликнул Проценко. – Если вот на Орколикане золото нормально отойдёт, может быть, поиски поставим по притокам. Есть кое-какие мысли… Но вы ведь в этом году даже квоту не выбрали. Так что не знаю.

      Виток заметил:

      – Так это же первый сезон. Пока развернулись, пока приспособились, то да сё – один блок домыть не успели, вода стала замерзать. Опыта поднаберёмся, тогда пойдёт.

      – Дай-то бог. Должно быть, хорошее золото в этой долине, должно! Не зря же столько лет здесь вручную копали.

      – А знаете, что в колоде встречается? Царские гривенники, грошики, полтинники, а ещё гвозди кованые, ложки оловянные, подковы, пуговицы металлические… А в лесу дугу лошадиную нашли, почти не сгнила. Вся раскрашенная, в узорах.

      – Так вы собирайте всё это, может, музейный уголок устроим. Это же интересно.

      – Мелкого золота много, – сказал Виток. – Сносит его по колоде в эфеля[5]. Надо чем-то улавливать.

      – Подшлюзок нужен для мелочи. Ну это Волович теперь будет решать… Видел, он компьютер осваивает? Но без наших мозгов это просто железяка. Да и карты на нём получаются какие-то дохлые, без души. То ли дело от руки нарисованные, пером да тушью. У каждого геолога свой почерк, к тому же любая кляксочка, любая нечаянная описка показывают индивидуальность карты, чувствуешь, что она живая. А эта машинерия… одно слово – дохлая.

      Выйдя от Проценко, Виток прошёлся по коридору, поочерёдно заглядывая во все камералки: «Ну что, монстры, как успехи?» Обычно после выезда с полевых работ в кабинетах наперебой рассказывались истории о неожиданных находках, смешных случаях, рисковых ситуациях, встречах с сохатыми или медведями (куда же без них!), которые на десятый раз повторялись каждому входящему и в конце концов пополняли фонд экспедиционного фольклора. Кто-то показывал фотографии, где-то потихоньку от начальства отмечали окончание сезона, и везде кипели дискуссии о результатах летних работ, когда оппоненты сначала саркастически обвиняли друг друга в незнании элементарных вещей и отсутствии геологической грамотности, ссылаясь на великие авторитеты прошлого – Обручева, Вернадского, Ферсмана и прочих корифеев, – а потом приходили к выводу, что «природа имеет много гитик» и на данном этапе работ установить истину невозможно. Если какой-нибудь зануда

5

Эфеля, эфельные отвалы – промытые пески, из которых извлечено золото.