Камень небес. Валерий Дмитриевский

на земле будут господствовать те, у кого инстинкт выживания преобладает над разумом.

      – Мы и сейчас это наблюдаем, – мрачно сказал Пётр. – Но это временно. Всё равно будущее за нами – укрощёнными и разумными. Хрен им… Давай за нас!

      – Давай…

      – Кстати, о птичках, – сказал Пётр, дожёвывая колбасу. – О тех же голубях. В детстве во дворе у нас голубятня была. И вот однажды сидели мы возле неё на лавочке, и кто-то из пацанов, кажется, Вадик Грязев, держал в руке голубя, гладил и всё приговаривал: гуля-гуля, сейчас вот пойду, сварю из тебя супчик, пообедаю перед школой. Ну, прикалывался, конечно, как сейчас бы сказали. А голубь терпел-терпел, а потом взял и какнул ему на штаны. Вадик с рёвом вскочил, выкинул голубя, тот улетел, счастливый, а мы вокруг все чуть со смеху не померли. Долго ему потом про этот супчик напоминали…

      Виток представил, как это было, и захохотал. Славно было снова сидеть на кухне у Петьки, не спеша опустошать бутылку и разговаривать «за жизнь». С приездом Даши эти посиделки прекратились, хотя Пётр и звал иногда. Но Виток не хотел оставлять Дашу одну вечером. Это сегодня вот расслабился немного.

      – А вообще, конечно, будущее за нами! – вернулся он к разговору. – Но вот такой новый человек, как в этом кодексе прописано. – Я не уверен, появится ли он когда-нибудь. Даже и через двести лет. Такой дистиллированный, без недостатков… Не как индивид – они-то, может, и будут попадаться, – а как вид в целом. Это всё равно что капитан Гагарин.

      – Не понял, – крутанул шеей Пётр. – При ч-чём тут Гагарин?

      – Ну как же. Гагарин полетел старлеем, а приземлился майором. Капитаном не был. Так и тут.

      – Да ты прямо философ… М-мануил Кант, йё… понский бог. – Пётр всё труднее ворочал языком.

      Виток посмотрел в окно и встал из-за стола. Петька хоть и здоровяк, а пьянеет быстро. Хорошо сидим, но надо идти.

      – Ну, пошёл я. Темнеет уже, Даша меня потеряет.

      – С-сдаваться идёшь? Тогда всем привет…

      Вошла Лариса с сумками.

      – Уй ты, мой маленький, уже набрался. Быстро что-то.

      – Пст! – грозно сказал Пётр. – П-потеряйся!

      – Ой, как я боюсь… Ну пойдём, пойдём. Сейчас ты у меня ляжешь, отдохнёшь…

      Лариса привычно начала управляться с Петром. Он что-то неразборчиво бормотал и пытался погладить её ниже поясницы. Виток вышел на улицу. Дневная оттепель сменилась лёгким морозцем. Под ногами стеклянно хрустели ледышки. В синеющем небе мигали первые звёзды. Впереди, на другой стороне улицы, тепло и уютно светилось его окно. Он вспомнил про пустые глазницы своего нового дома, и по сердцу пробежал холодок. Засветятся ли они когда-нибудь? С такими доходами стройка лет десять будет тянуться. Что-то надо делать.