Камень небес. Валерий Дмитриевский

снег, дрова давно бы кончились. Кто мне привезёт? Тоннельщики электричеством греются. – Семён отвечал охотно, видно, редко ему приходится с кем-то поговорить. – А совсем не завалит. Люди же кругом. Знакомые есть. Откопают.

      – А лавина не может сойти?

      – Здесь не сойдёт. Здесь перевал. А дальше, в долине Кунермы, лавины бывают. Но там не живёт никто.

      Семён подбросил дров в железную печку, обложенную кирпичами, и предложил:

      – Чай наливайте.

      Я не отказался. Семён открыл банку сгущёнки. Потом сказал, продолжая не оконченный для себя разговор:

      – И здесь никто никогда не жил. Зачем посёлок построили? Дома заносит, дорогу заносит, каждый день бульдозер чистит.

      Он раскурил короткую трубочку. Я предположил:

      – Построили, потому что здесь тоннель рядом.

      Семён, попыхивая дымком, возразил:

      – Здесь только шахта. Как раз в середину тоннеля. Сюда можно было из Гоуджекита ездить, из Гранитного. Зачем здесь жить?

      – Ну, не знаю, – ответил я. – Наверное, были какие-то причины.

      – Причины такие, что думать не хотели. Почему меня не спросить, других не спросить? Здесь каждую зиму так.

      Я бодро сказал:

      – Народ молодой. Трудности вытерпит. Зато железная дорога будет в глухой тайге. Нам повезло, что мы рядом с такой стройкой живём.

      – Железная дорога – наверно, хорошо, – проговорил Семён. – Но и плохо.

      – Как это?

      – Соболь уйдёт, олень уйдёт. Рыбы меньше будет. Далеко в тайгу ходить придётся.

      Он пососал погасшую трубочку, выбил пепел у печки и продолжил:

      – Город хотят строить на Байкале. Зачем город? Много людей – Байкалу плохо. Мыться будут, стирать будут, в туалет ходить будут. Всё в озеро потечёт. Тепло надо? Надо. Значит, уголь будут сжигать, дым, сажа на озеро полетит. Люди в лес пойдут – пожары будут. Где людей много, всегда лес горит.

      – Если так рассуждать, – неуверенно возразил я, – то мы до сих пор жили бы на деревьях. Покорение природы – это путь к прогрессу…

      – Пусть будет прогресс. Но не надо, чтобы лес горел, чтобы зверя и рыбы не было… Хочешь мяса – убей столько, чтобы самому поесть и других угостить. Хочешь рыбы – поймай себе и другим оставь. А эти приехали и сетками реки перегораживают. Или с вертолёта изюбрей стреляют. Иногда только голову с рогами забирают, а мясо бросают.

      – Кто «эти»?

      – Кто… Которым каждое утро приветы передают. – Он показал на приёмник. – Герои, говорят.

      – Ну, не все же такие, – заступился я. – Они вон как работают.

      – Работают, да. А всё равно плохо.

      Разговор стал меня тяготить. Семёну ничего не докажешь. Хотя и он тоже прав. Это вечный спор о пропорциях добра и зла, если речь заходит о вмешательстве в дела природы. У меня в голове крутилось затёртое: «Лес рубят – щепки летят», – но тут вошёл Гуреев и очень удивился, увидев меня.

      – Не нашли лыжню?

      Я рассказал ему про свои приключения, умолчав только о своей попытке переночевать в распадке.