Камень небес. Валерий Дмитриевский

ты поставь себя на их место. Приходит кто-то неизвестно откуда и требует рейс без очереди. А в тайге свои в таком же положении. У них тоже наверняка продукты кончаются. Ты бы уступил?

      – Ну, у них-то оружие есть. Рябчиков, по крайней мере, могут себе настрелять. Не то что мы. Сам говоришь, там только одна ворона и была.

      – Да кому какое дело… Конечно, смотря какой человек. Кто помягче, разрешил бы. А жёсткий начальник сначала своё сделает. И только в крайнем случае навстречу пойдёт. Заболел если кто или несчастный случай.

      – Нет, ну должна же быть взаимовыручка какая-то, – упорствовал я.

      – Так она и будет. Потом, когда связи наладятся, знакомства. А так любой тебе скажет: голодают? А чем они думали, когда залетали? Или чем начальство ваше думало?.. Знаешь поговорку: идёшь в тайгу на день – продуктов бери на неделю. А мы, выходит, сами мало взяли. Не рассчитали. Там, между прочим, хоть и не работаешь вроде, зато аппетит ого-го!

      Андрей закопался в спальник и, помолчав, сказал:

      – Я бы, конечно, если бы меня попросили, подумал, чем помочь. Ну, сделал бы крюк, в конце концов. Что такое один час, когда мне этих часов нужно в двадцать раз больше? Но я, видимо, никогда не буду жёстким руководителем…

      Он засопел и через минуту спал, ровно похрапывая. Он и в институтской общаге засыпал почти моментально, чему я всегда завидовал. У меня же перед сном обычно всякие мысли в голове крутились. И часто приходилось насильно заставлять себя заснуть, а для этого я начинал считать слонов или верблюдов – то с нуля и до засыпания, то, допустим, с пятисот и обратно. Как в песенке:

      Если не спится, считайте до трёх.

      Максимум – до полчетвёртого…

      Или представлял себе чёрное пустое пространство, в котором ничего нет, даже никаких моих мыслей. Или что-нибудь другое изобретал. Иногда помогало. А просто приказать себе: «Спи!» – не получалось. И я, наверное, тоже не смогу быть жёстким руководителем. Несмотря на имеющийся командирский голос…

      8

      На следующее утро мы с Гуреевым снова поднялись раньше всех. Потом подал признаки жизни Матвеич, ему надо было дежурить по кухне. Я взялся ему помогать, пока Гуреев разогревал машину. Стас, разбуженный шумом, молча глазел на нас из спальника. Проснулся Андрей и спросил:

      – Ну как, погода лётная?

      Вошёл Гуреев, отряхивая снег с телогрейки.

      – Что, снег идёт?

      Гуреев кивнул:

      – Пробрасывает.

      – Неужели не улечу? – сам у себя поинтересовался Андрей и вскочил. – Что за погода здесь, ёлки зелёные.

      – А за окном то дождь, то снег… – неожиданно пропел Стас.

      – У тебя как, связь без брака? – спросил Андрей.

      Стас угукнул. Потом дошло, и он захохотал.

      – Тогда передашь Альберту, что я доехал. А Фёдор сегодня поедет, вчера не мог. Может, к вечеру доберётся.

      Матвеич сказал, обращаясь к Андрею:

      – Вадим Семёныч пусть не беспокоится. Дома будут в срок. Как штык.

      – Пуля дура, штык молодец, – снова пропел Стас.

      – Настроение