Охота на волков. Валерий Поволяев

как казак на породистом коне, собственным дыханием вспушивал седые усы и довольно щурил глаза. Он всегда пребывал в добродушном настроении и ничто, абсолютно ничто не могло выбить его из этого состояния – он не знал стрессов, провалов по работе, дорожных происшествий, семейных неприятностей, ругани и мата, единственное ругательство, которое он признавал, было: «Мать честная!»

      – Как дела дома, Федотыч? – не выдержав молчания, спросил Головков.

      – Спасибо, товарищ подполковник, дома у меня – во! – Федотыч кривой рогулькой вздернул вверх большой палец. – Денег нет, но я не унываю и не жалуюсь.

      – Правильно, Федотыч, – одобрил такие речи водителя подполковник, – будет и на нашей улице праздник. Вот увидишь.

      – Я на это очень рассчитываю, товарищ подполковник. Не то ведь если дело так и дальше пойдет, то не только зрелища будут для нас зрелищами, а и хлеб станет зрелищем.

      – Больно мудрено ты говоришь, Федотыч.

      – Зато правильно. Не то куда это годится – лавочник получает в десять раз больше профессора… Разве такое есть где-нибудь в мире?

      – Нет, Федотыч, такого нет. Но и такой страны, как Россия, тоже нигде нет.

      Асфальт улицы неторопливо уплывал под радиатор уазика, Федотыч попыхивая раздувал собственным дыханием усы, щурил глаза и старательно объезжал попадающиеся по пути рытвины. Водителем он был аккуратным, никогда не нарушал правила дорожного движения и гордился этим.

      – Это что ж выходит, мы – исключение? – Федотыч озадаченно придавил ладонью вспушенные усы. – Господь Бог на нас эксперимент ставит?

      – Но мы же предали Всевышнего, отказались от Него, вот Он и экспериментирует над нами, Федотыч.

      – Жалко, – вздохнул Федотыч и покачал головой. – Пожить еще хочется.

      – А сколько воров в стране развелось. Каждый, кто при портфеле, – обязательно норовит отрезать себе кусок от государственного пирога. И закона такого, чтобы ударить по рукам, нету. Не принят еще такой закон, Федотыч.

      – Значит, товарищ подполковник, надо создать собственную бригаду – тайную, конечно, – по уничтожению преступников.

      – И пойти под суд.

      – Никто таких людей не отдаст под суд, товарищ подполковник.

      – Еще как отдадут, Федотыч. С большой охотой. Друзей в кавычках у нас знаешь сколько, Федотыч?

      – Да уж… Догадываюсь, товарищ подполковник.

      А ведь в словах Федотыча есть доля истины. В Москве, говорят, такая группа действует, убирает разных «паханов», воров в законе, поставщиков наркотиков – чистит общество. Но чистка происходит в основном на земле, а как быть с теми, кто сидит на облаках, в правительстве, в команде президента? Ведь там, кхе… грязи и преступлений еще больше, чем в низах. Как туда забраться, в верха эти?

      Так в невеселом разговоре, в размышлениях, которые никак нельзя назвать светлыми, и прошла дорога до рабочего места. Федотыч свернул с оживленной улицы в зеленый, огороженный железным забором двор, затормозил