Мария. Мария Сосновских

обратился к новому покупателю:

      – Вот взгляните, пожалуйста, человек не верит, что фальшивая! Обратите внимание на водный знак.

      Мужчина посмотрел купюру на просвет и сказал:

      – Сомнения нет, действительно деньги фальшивые. А где ты их взял?

      Панфил рассказал подробно.

      – Ну, братец ты мой, базар есть базар. Считай, пропал твой товар да ещё и деньги – семнадцать рублей. Впредь никогда не бери сотенных, пусть меняют.

      Словно блеск молнии, Панфила осенила мысль:

      – Да я ведь знаю, где они остановились! Постой! Постой! Может, они ещё не уехали! – схватил фальшивые деньги, сел на подводу и погнал к дому у рынка.

      Ёкнуло сердце, когда постучал в калитку. Открыли нескоро.

      – Кто ты? Чё надо? – спросила старуха, высунувшаяся из притвора.

      – Где у вас постояльцы?

      – Которы?

      – Из заводов!

      – Из Тагила, чё ли?

      – Ну, двое. Одному лет под сорок, а другому, черноватому, меньше. Гусей и поросят у меня купили.

      – А, эти?! Из Алапаихи! Сёдни уехали, уж даже чай пить не стали.

      – А как их зовут, баушка?

      – Фамилии ихни я не знаю. Только тот, который помоложе, Петро, а постарше – Никита Афанасьевич. Да нашто оне тебе?

      – Да так… Спасибо, баушка!

      Панфил решил догонять: «Но вот беда, – думал он, – на Алапаевск две дороги, которой же они поехали? Лошадь у них добрая, не чета моему Рыжку. Я бы на их месте поехал вот этой дорогой. Рискну! Беда только в том, что прошло уж много времени. Могу не догнать. Будь что будет! Двум смертям не бывать, а одной не миновать!» Война, плен, неоднократные побеги из лагерей для военнопленных, странствия по всей Европе кое-чему его научили. В нём теперь боролись два чувства, как два человека с противоположными характерами. Один – решительный, бесшабашный и смелый приказывал: «Догони и любой ценой отними. За правду надо бороться крепко, не жалея ни сил, ни жизни. Только смелый побеждает». Второй же, более благоразумный, говорил: «Брось! Езжай домой, слишком большой риск и скользкий путь, можно и головой поплатиться. Люди не это теряют! Переживёшь и ты эту потерю как-нибудь, не обеднеешь, и они богаче не станут. У них боком вылезет». А ещё он вспомнил своего товарища по плену Тимофеева, который не раз говорил ему: «Не связывайся с заводскими. Они люди отчаянные, есть среди них такие головорезы – за грош убьют, рука не дрогнет».

      Но какая-то сила всё равно толкала Панфила вперёд и вперёд, и он полностью покорился первому чувству. «Нечего поддаваться страху. Моё дело справедливое!»

      Не долог зимний день. Дорога знакомая. Сколько раз он ходил по ней – гонял в молодости у богатых мужиков гурты скота. Но то всё было не своё, чужое, там был старший при обозе. И никакой тебе заботушки: шагаешь за возом день-деньской, ночью на постоялом спишь как убитый, если не твоя очередь ухаживать за лошадьми и караулить возы. Теперь дело другое. Надо самому думать, соображать, выкрутиться, не растеряться при опасности.

      На закате солнца подъехал к Шатровой горе. Дорога