Мария. Мария Сосновских

слез с сеновала, попил в сенях воды из кадки. В дому разговаривали гости. Фёдору не хотелось теперь никого видеть. Пошёл снова на сеновал, лёг и задумался. «Может, по-своему и правы отец с матерью? Нравится Ульяна им как работница. И если разобраться, так видом она ничуть не хуже Анки-то… Отчего же не лежит к ней сердце, ну вот – нисколько, как будто это не девка вовсе, а столб или пень ходячий? Надо с тятей поговорить, чтобы не навеливали[35] мне женитьбу в этот год, а там, глядишь – в армию возьмут! Не бракованный же я, в самом деле: руки-ноги на месте, глаза видят, уши слышат… Вот Костю Тимина в том году забраковали, дак он на одно ухо совсем почти глухой».

      Думал-думал Фёдор да незаметно и уснул.

      Хуторские cвадьбы

      Скоро в доме Кузнецовых стали готовиться к свадьбе Фёдора и Ульяны. А какая свадьба без кумышки[36] да пива?

      Моя мать во всём хуторе считалась лучшей мастерицей варить домашнее пиво – от крепчайшего изюмного, со стакана которого пьянели самые крепкие мужики, – до сладкого детского с сиропом. Для варки напитка мать запасала множество всяких трав, ягод и кореньев. В праздники соседки любили заглянуть к нам, зная, что их угостят вкуснейшей «бабьей травянухой» – коричневым густым, с кремовой пеной пивом, сваренным с лабазником[37], душицей и перечной мятой.

      Мой отец был выбран «тысяцким»[38], а мама помогала подавать на столы. Ну и я вначале пыталась помогать родителям, но мой труд не был оценён, и меня отправили на полати, откуда открывался великолепный вид на застолье.

      Гости искренне радовались празднику, звучали поздравительные речи, звенела посуда. Но жених и невеста, в отличие от остальных, сидели с грустными лицами, улыбки их были ненастоящими, веселье им было в тягость…

      Помню ещё другую свадьбу, когда женился старший сын деда Максима, Иван. Мои родители тоже принимали участие в предсвадебных хлопотах соседей. Целую неделю мама таскала корчаги[39] с разваром[40], и в доме стоял огромный чан с пивным суслом. В прихожей и в сенях выстроились трёхвёдерные бадьи и кадушки с пивом, которое «доходило» до готовности.

      Суматоха была и в нашем доме. Из Харлово приехали помогать сестры деда Максима – Серафима и Анна Прокопьевны – и сноха Настасья Ивановна. Всем женщинам во главе с моей матерью нашлось дело – с самого раннего утра и до поздней ночи: одна ощипывала, потрошила и чистила битых гусей и кур, вторая ставила сдобные квашни, готовила начинку для пирогов, третья украшала торты.

      Правда, толстая, неуклюжая Анна Прокопьевна только без сути толклась и всем мешала, а простоватая Серафима больше болтала языком. А вот их сноха Настасья Ивановна, до старости выглядевшая девочкой-подростком, вертелась волчком, успевая посмеиваться и подтрунивать над золовками: «Ой, Серафима, глянь – квашня-то за тобой бежит!» Серафима охала, бросалась смотреть только что поставленную квашню. «А чтоб те пусто было! Ну уж эта Настасья – вечно зря напужат!»

      Моя

35

Навеливать – навязывать, заставлять.

36

Кумышка – крепкий алкогольный напиток.

37

Лабазник – одно из названий таволги, растения-медоноса.

38

Тысяцкий – главный распорядитель в русском свадебном обряде.

39

Корчага – большой глиняный горшок.

40

Развар – разваренные сухие плоды, душистые травы.