Змий. Алина Кирикова

ваш светлый лик явился предо мною! Ах, милый, милый князь!

      – Боюсь, я мил только для вас, г-жа Елизарова. Многие, как сегодня подтвердил Дмитрий Павлович, отзываются обо мне «самыми восторженными комментариями».

      – Мой брат совсем не умеет красиво сказать; но знайте, он был исключительного мнения о вас, милый князь! Как ваш батюшка, г-н де Вьен? Слышала, он нездоров.

      – Да, сегодня ему стало хуже, – отвечал я, переводя взгляд на Сергея Михайловича, влюбленными очами прослеживающего движения княгини.

      Только тогда, когда обозначил свой отъезд, г-н Елизаров отвлекся и, сделавшись скучающим, принялся со мною прощаться. Дождавшись, наконец, экипажа, я уехал домой, где застал своего старика в довольно бодром расположении духа. Папаша с порога стал расспрашивать меня о том, как прошел бал, но стоило ему услышать имя Мари, тот разнервничался, прекратил разговоры и ушел к себе.

      Что ж, на этом, дорогой дневник, спешу откланяться, мне нужно привести себя в порядок перед визитом к Аранчевским.

      Вернулся. До сих пор не могу прийти в себя. Впрочем, по порядку. Приехали мы, значит, с отцом к Аранчевским. Войдя в переднюю, скинули верхние одежды, дождались, когда лакей передаст о нас, и проследовали наверх. Уже в розовой гостиной нас встретили: Александра Виссарионовна Аранчевская, Константин Константинович и их дочь (моя Мария), родная старшая сестра княгини (Евгения Виссарионовна Растопшина) и ее супруг, их старшая дочь Констанция и младшая Арина, помимо них в комнате пребывала княжна Ольга со своею матушкой (Катериной Михайловной Тригоцкой). Пока мы приветствовали друг друга на французский манер, слуги суетились у кофейного столика. Начав скучные разговоры с обсуждения погоды, мы расположились на бархатных розовых диванах и креслах, кушая цветочный чай. Пока каждый с обожанием пересчитывал зубы во рту моего отца, я наблюдал за тем, как усердно émeraude обмакивала песочные печенья в душистый чай. Кажется, княжна попробовала тогда все, что мы привезли с собою, и все это она непременно окунала в чай. Мария настолько была увлечена сладостями, что не примечала ни меня, любующегося ею, ни других, хотя упорно силилась выделать из себя вид порядочной слушательницы. Во время бесед на нежный пальчик émeraude вскочила молочная капля чаю, кою княжна, стараясь остаться незамеченной, быстро слизнула. Тогда я не утерпел и слегка прикоснулся к ножке Мари своею ногою.

      – Je t’aime, – беззвучно обозначил я, расплываясь в улыбке.

      – Moi, je t’aime aussi, mon cha-cha, – призакрыв очи, беззвучно повторила княжна и, потянувшись рукою, сплела наши пальцы.

      Пока я и émeraude вздыхали и переглядывались, вокруг говорили о внешней похожести потомков на предков. Г-н Аранчевский все пытался переспорить г-жу Растопшину, уверить нас в том, что Мари похожа на ее деда. Уж не помню, отчего вдруг они завели подобные разговоры и как перешли от чая к родственникам, но Константин Константинович и Евгения Виссарионовна чуть между собою не рассорились у нас на глазах. Г-н Аранчевский оказался мудрее и завершил разговор первым, сведя споры к тому, что он был неправ. Затем