Змий. Алина Кирикова

сыне ходит множество грязных толков, но все они являются лишь народными вымыслами пустых и мало обремененных голов сплетниц и бездельников.

      – Я, разумеется, вам верю, ваше превосходительство, только слишком хорошо знаю своего сына.

      – Раз знаете, то гордитесь нашим милым князем. Он у нас хороший. Разрешите идти?

      – Прощайте, – пробубнил Эдмонд де Вьен.

      – До свидания, ваше высокопревосходительство, до встречи, Адольф, – расслабленно проговорил Керр и, раскланявшись, вышел.

      Старый князь ничего не добавил к вышесказанному и удалился к себе. Завтрак был отложен на два часа. Наивно полагая, что высплюсь, я переоделся в ночное белье и лег на кровать, но отец нарочно заставлял слуг будить меня каждые пять минут. Стоило показаться на завтрак в обычных дневных одеждах, Эдмонд де Вьен удивился и заставил поменять наряд, объяснившись тем, что в третьем часу мы будем принимать у себя Уткиных и Елизаровых. До визита оставалось достаточно времени, так что переменять наряды я не пошел, на это старый князь оскорбился и, демонстративно встав из-за стола, просил перенести его завтрак в личные комнаты, а меня оставить без еды. Ослушаться отца не смели, так что до гостей я был голоден, впрочем, работа над картиной Тани отвлекла меня.

      Облачившись в фиолетовые одежды, расшитые розами из бисера и золотыми нитями, я вышел в гостиную. К визиту Уткиных и Елизаровых лакеи приготовили чай, украсив стол сладостями и нашим фамильным фарфоровым сервизом с мотивами лаванды. Пока ожидали появления гостей, я засыпал на кресле, то и дело кивая головой, а старый князь нервно теребил газету, пролистывая один печатаный листок за другим.

      – Ты еще и деньги вышвыривал, паршивец! – проскрежетал Эдмонд де Вьен. – Тут написано: палил в людей без разбора, пускал салюты, швырял деньгами, был ужасно пьян и гонялся с ружьем за Себастьяном фон Верденштайн.

      – Ко мне это не относится, – обессиленно опроверг я.

      – Молчи, когда я говорю, – осек старый князь, хлопнув газетой о стол. – Мне вот интересно, сколько денег Альберт Анатольевич тебе должен, что принялся яро выгораживать тебя передо мною? Чтобы герой войны, он же светлейший князь, вступался за тебя, Блуд Девьенович, это дорогого стоит! Ты не достоин таких друзей, как г-н Керр и г-н Розенбах.

      – Но перечисленное делал не я! Почему вы мне не верите? Весь вечер играл в бильярд, отсиживаясь в подвале.

      – А я Луи XIV, – ехидничал отец; следом его любимый слуга Иван доложил о появлении гостей.

      Пожаловавшие Уткины и Елизаровы после недолгих приветствий уселись подле камину отогреваться за чаем. Диалоги я не слушал, в разговоры не вступал и просидел в одной и той же расслабленной позе, облокотившись на ручку кресла, подперев голову ладонью. Г-жа Елизарова как бы нечаянно поглядывала на меня своими желтыми глазами, но это Эдмонд де Вьен разумел как ее недовольство моей скукой. По приказу папаши сев за рояль, я исполнил роль придворного музыканта, оживив комнату