Свой путь. Андрей Светонос

солдат! Как будто вчера у него не было тяжёлого перехода. Началось ещё более мучительное и тревожное ожидание.

      Чёрная точка, исчезнувшая под вершиной, так и не появилась больше. Другие точки снова то появлялись, то исчезали по одной в разное время, двигаясь несвязно. Посчитать их вместе не получалось. Наверх шли дружно, а теперь в разнобой. А Игорь очень быстро шёл им навстречу и, наконец, они встретились. Без малейшей остановки и вместе стали спускаться. А я снова стал силиться считать их точки, Николай видимо тоже. Уже полдня мы неотрывно всматривались в белую «скатерть» с чёрными «мушками» наших ребят до рези в глазах.

      «Один, два, три, четыре, пять – все, слава богу!» – выдохнул я молча.

      Николай тоже сдавленно и облегчённо вздохнул. Ребята теперь шли гуськом след в след, не растягиваясь. Теперь они двигались на последней прямой, по своей протоптанной тропе, в направлении палатки. Но не успели дойти нескольких шагов до нас, как Николай, не выдержав, громко спросил безадресно:

      – Что у вас там случилось?

      – Я спустила пуховку вниз по склону, устала её нести. Было жарко, думала, догоню её, а она съехала не туда… и пропала, – призналась, виновато, тотчас Люда.

      Всем стало понятно, куда пуховка съехала – в трещину. Никто не проронил ни слова. Глупость – дело личное. Когда же все залезли в палатку и расслабились, Люда вдруг заявила:

      – Сейчас отдохну и пойду её искать, жалко пуховку.

      Тут я не выдержал:

      – Ты что – дура?! Кто ж тебя отпустит?!

      Воцарилась долгая тишина. Никто ни на кого даже головы не поднял. А я почувствовал всеобщую благодарность, направленную в мою сторону, за инициативу «постороннего». На меня-то не грех и обидеться, а им ещё в дальнейшем общаться, в рамках клуба, и поэтому обижать друг друга словом – лишнее. Всем, мне показалось, было понятно, что мне не место в их коллективе. А Люда, согласно её взгляду на меня, нисколько и не обиделась, даже напротив, была благодарна, за твёрдое мужское слово. Наверное, ей в жизни его очень не хватало. Я, быть может, освободил её душу, таким образом, от намерения поиска и привязки к предмету, дав облегчение и телу.

      Женщины, отдышавшись, стали готовить обед, ведь никто с утра и росинки в рот не брал. Стало, почти как в парной, от работающего примуса. Таких завжоров, как Люба, я ещё не встречал. Благодаря её подготовке продуктов и участию в приготовлении блюд, трапеза готовилась оперативно и легко. Не сказать, что очень вкусно (на моё восприятие), но питательно. Она всю зиму привычно делала заготовки для похода: сама вялила мелкими кусочками мясо, овощи и прочее для супов. В походах, особенно на ледниках, супы лучше всяких каш, восполняют и потерянную влагу, и лучше питают тело. Сама же Люба и сухари сушила на всю группу, и сливочное масло топила для каш. Потом всё фасовала, на каждое блюдо.

      После обеда и до ночи всем пришлось безвыходно сидеть в палатке. Молчание было перманентным и тяжёлым. Завтра предстоит спускаться по леднику к Катуни, может статься, целый день, на более,