Свой путь. Андрей Светонос

в таких случаях. Пока женщины в ускоренном темпе готовили обед из одного блюда, Игорь попросил Николая отойти в сторону для конфиденциального разговора. Хоть они и отошли на десяток шагов и говорили вполголоса, но нам с Владимиром, оставшимся ближе к ним, всё было слышно благодаря особой акустике места. Стоя спиной к группе, Игорь заявил Николаю:

      – Я, наверное, вернусь обратно, не хочу больше…

      – Ты не в себе?! Угорел на «сковородке»?! Что такое..?! – совсем не вполголоса и возмущённо стал «пытать» его тот, при этом глянув в нашу сторону.

      Но ни я, ни Владимир не подали и виду, что слышим и вовлечены. Игорь молчал. «Вот ведь как усиливает солнечное излучение, недостаток кислорода и сухость воздуха, уже накопленное напряжение между людьми, в таких условиях, да ещё и на склоне Белухи, – подумал я, – это мне уместнее было бы покинуть группу сейчас. Ну уж нет, не дождётесь!» А Николай, через короткую паузу, выдал Игорю своё решение:

      – Никуда не пойдёшь! Я здесь за всех отвечаю!

      Игорь больше не проронил в этот день ни слова, собственно, как обычно, и подчинился вердикту руководителя. Наскоро перекусив, мы быстрее покинули «сковородку», чтобы она нас не «дожарила». Спасаясь от жёсткого излучения, мы в максимальном темпе продолжили путь ко второму в этот день перевалу, под названием «Берельское Седло», уже без связки и без другого снаряжения. Перевал был отсюда в поле зрения, и мы мечтали уже через час зайти в его тень. Он являлся юго-восточным плечом Белухи. Трещин на нашем пути уже не было видно, и вся группа растянулась поодиночке на сотни метров. Предпоследней шла Мила, а я, выдержав дистанцию, не дающую возможности разговора, последовал за ней в комфортном, для себя, уединении.

      На крутом участке подъёма на перевал мы зашли в долгожданную тень, и прохлада от снега облегчила самочувствие. Но зато пришлось преодолевать сопротивление сухого снега чуть ниже колена. Его здесь, на подветренном склоне, надуло, видимо, постоянным направлением ветров. Снег на этой высоте сухой из-за пониженной влажности, он не налипает на обувь и не пристаёт к одежде, но, на излёте дня, от этого было не легче. К тому же, в сложившейся ситуации, идти было нелегко не только от накопившейся уже, физической усталости, а больше от тяжести нелепого противостояния в группе. В ощущениях время потянулось ещё медленнее. Я даже забыл про свои наручные часы и не вёл хронометраж. И цель лично моего путешествия как-то незаметно стала меркнуть. Движение продолжалось, будто по инерции.

      Наконец, выйдя на перевал (три тысячи пятьсот двадцать метров над уровнем моря), я увидел, что он действительно похож на седло с плотно утрамбованным ветрами снегом. С него на юг и влево от нашего курса, в Казахстан, круто сползает ледник Берельский, вытекая далее рекой Белая Берель. Она впадает в реку Бухтарму, та – в реку Иртыш, а он, в свою очередь – в реку Обь. Склон в сторону Казахстана здесь настолько крут, что разглядеть его за ближним вертикальным изгибом невозможно, тем более что он, в этот час, уже находился на теневой стороне – солнце его не освещало. А за ним – в дымке