Парадоксы свободы (2). Григорий Владимирович Луговский

на любви. Там же, где обличенные властью лица и институты полагается на устрашение и силу, речь идет о грубой, «неотесанной» воле, которая берет начало из недр психики, видевшей страх и репрессии как норму.

      Популярна мысль, что во власть обычно проникают люди непорядочные, психопаты, стремящиеся подавлять других. «Самая явная односторонность, даже дикая фантастическая узость параноиков ведет их к успехам в жизни и к верхушкам общества и власти» (И. Ефремов, «Лезвие бритвы»). Это можно объяснить тем, что люди, сталкивавшиеся с психологическими проблемами, имеющие сильных демонов внутри, были вынуждены (обычно в детстве) им противостоять, что выработало у них сильную волю. В процессе попыток обуздать себя, они пришли к выгодному открытию, что для достижения своих целей можно подчинять волю других. Поэтому во власти часто оказываются люди, которым проще управлять другими, чем собой.

      ***

      Некоторые называют собственно свободу «свободой от» (отрицательная), а волю – «свободой для» (положительная)6.Такие определения только углубляют путаницу. Так как в обоих случаях речь может идти о воле, только разнонаправленной. Все волевые акты можно свести к центробежным (избегание, «свобода от») и центростремительным (притяжение, «свобода для»). Сама по себе свобода ничего не желает, она – всегда нечто внешнее (или глубоко внутреннее, см. нирвана) для нас. Это верно даже когда речь идет о собственном сознании, которое во многом остается белым пятном.

      «Свобода для» более известна под именем Эрос (Любовь), а «свобода от» – Танатос (Страх), но и та, и другая чреваты смертью «Я», пусть не всегда полной и буквальной. Только в случае любви эта смерть нам приятна, а в ситуации страха – неприятна. Здесь уместно вспомнить теорию тифоанализа, утверждающую единственным вектором, по которому устремляется все живое, смерть, Танатос. Всякое удовольствие и разрядку тифоанализ рассматривает как смерть.

      Страх и Любовь являются программными принципами, управляющими всеми организмами. Только если животная особь руководствуется предустановленными инстинктивными программами, то человек может выступать самонастраиваемым духовным организмом. Поэтому для нас, разумных существ, одни и те же программы (идеи) могут восприниматься то как Эрос, то как Танатос; то влечь к себе, то отталкивать. Например, для христианина Библия, распятие и прочие ритуальные атрибуты, сакральные в данной традиции, являются вдохновляющими, благими, «эротическими». А для воинствующего атеиста эти символы – средоточие зла, Танатоса, страха.

      Может сложиться впечатление, что «свобода от» должна ходить в паре со «свободой для», но они способны гулять сами по себе. Вполне возможно желать избавиться от какого-то давления без замены удаленного элемента другим, который будет тоже давить, но как-то иначе. Желание освобождения вполне самоценно. Это стремление расширить свое пространство,

6

Согласно представлениям Исайи Берлина, изложенным в лекции «Две концепции свободы», негативная свобода – когда вас не принуждают, «я никому не раб». А позитивная свобода – вы принуждаете, «я сам себе хозяин».