Ждите Алый Закат. Леонид Воробьев

обещаю, что не посчитаю! – помотала она головой, глядя в мои глаза.

      – Ладно, – согласился я. – Давай пойдем тогда, я по пути все расскажу.

      – Да, пошли, – кивнула Мила.

      И мы побрели по ночной улице мимо домов и их горящих теплым светом окон. Это был первый раз за две с лишним недели, как я выбрался на улицу после захода солнца, и лишь потому, что из дома меня вытащила Мила.

***

      Дария сидела на скамье возле меня и внимательно, не перебивая, слушала мою историю. Я ощущал себя полным идиотом, рассказывавшим постороннему человеку различные небылицы, что, якобы случились со мной, таким образом, почти напрямую признаваясь в собственном безумии, однако на протяжении всей моей речи лицо Дарии оставалось одинаково серьезным и сосредоточенным.

      – И всегда, абсолютно всегда я просыпался, а кошмарные образы рассеивались с первыми лучами солнца и вскоре забывались, – говорил я, внимательно осматривая свои пальцы, лишь бы только не видеть лицо собеседницы, – но только не в этот раз. Выбравшись обратно на поверхность, я вернулся домой – не просыпался, нет, я просто вышел на главную улицу и пешком дошел до дома. После этого я еще один раз возвращался к тому месту, но там внизу уже ничего не было. Простой заброшенный тоннель с мусором, только и всего.

      Снаружи сияло яркое сентябрьское солнце, по улице туда-сюда сновали пешеходы, шелестя шинами об асфальт, проносились машины, но в самой церкви время словно остановилось. Каждый звук, доносившийся с улицы, казался приглушенным, легкий полумрак и приятная прохлада царили внутри.

      – То место, где вы были, какое оно? – внезапно, спросила меня Дария.

***

      – Видишь этот амулет? – вынул я из внутреннего кармана куртки длинную цепочку с подвеской, чтобы продемонстрировать их Миле.

      – Что это? – поинтересовалась Мила, беря в руку подвеску.

      – Дария дала мне его, – ответил я, – сказала, что в нем сокрыт некий глубокий смысл, который мне лишь предстоит узнать. Как будто он как-то должен помочь мне.

      – И как же? – спросила Мила, казалось, не осознавая в полной мере все безумие моей истории.

      – Ну, а как по-твоему? – горько усмехнулся я, возвращая амулет в карман.

      – Слушай, Максим, может быть, тебе следует обратиться в полицию, раз тебя кто-то преследует?

      – Не думаю, что они мне помогут, – помотал я головой.

      На самом деле, поведав Миле о своей проблеме, я, разумеется, опустил некоторые детали, дабы совсем уж не сойти за сумасшедшего. Мне было тяжело. Тяжело рассказывать это и тяжело осознавать, что я не могу раскрыться в полной мере одному из немногих людей, кого мое состояние действительно волнует. Лекарства, что помогали мне раньше, теперь были не более чем порошок, спрессованный в крохотную белую шайбу, главным качеством которой был маленький желоб, благодаря которому эти таблетки было удобно разрезать надвое. Только и всего.

      – Как тебя вообще занесло в эту церковь? – разводя руками, поинтересовалась Мила. – О чем ты думал?

      – Ну, –