Ждите Алый Закат. Леонид Воробьев

ни дня, чтобы я не задавал себе один и тот же вопрос: действительно ли я, выбравшись из той черной ямы, вернулся в свой родной дом? Ведь не бывает же так, что, засыпая вечером, на утро ты не просыпаешься, но продолжаешь жить, как ни в чем не бывало. Или же, если я проснулся, то, значит, черное древо действительно существует, а мой осязаемый сон вовсе не был сном, как я думал ранее? Ответы на мои вопросы были, и я предполагал, где они могли меня ожидать, но вот уже две недели, как не решался вернуться туда и поискать их, словно боясь подтвердить свои самые мрачные догадки.

      Наступила осень. Сентябрь на Сахалине, а в особенности на побережье, был во многом продолжением лета. Это был мягкий и теплый месяц, когда температура днем поднималась до двадцати пяти градусов, а солнце палило столь же активно, что и месяцем ранее, и лишь холодный морской ветер да терявшая свои яркие краски растительность предвещали осень в ее классическом понимании. На дворе стояло именно такое теплое и солнечное воскресенье, когда я, наконец, собрался с силами и вновь поднялся на сопку, вышел на смотровую площадку, после чего ступил в высокие заросли сорняка, спустился под свод заброшенного тоннеля и прошагал по нему до самой дыры, столь долго являвшейся мне во снах. Уж не знаю наверняка, что именно я ожидал найти там, в этой проклятой яме, возможно, я искал там длинную ветвь черного дерева и спуск в подземный мир, но все, что увидел – поблескивавшую в свете фонаря грязную воду в полутора метрах под собой. И ничего более.

      Я был в отчаянии. Я чувствовал, как с каждым новым днем я все глубже и глубже проваливался в пропасть безумия, где каждое мое действие лишь приводило к новым вопросам, и никогда не давало ответов. В один день мир снов и кошмарных видений вырвался из своих границ и заполонил реальность, а я никак не мог вернуть все на свои места. Как бы я ни старался, что бы я ни делал, мои кошмары всегда возвращались и терзали меня, но стоило лишь протянуть руку в их сторону и попытаться схватить, как все эти образы в мгновение рассеивались, ускользая меж пальцев, словно вода.

***

      – Ты сошла с ума? – донесся до моих ушей раздраженный голос Дарии из-за закрытой двери церкви, когда моя рука коснулась круглой латунной ручки, но еще не успела провернуть ее. – Твои заблуждения ведут тебя к ереси! Одумайся, пока еще не слишком поздно! Все, к чему мы шли, ты пустишь под откос!

      – Заблуждения? – раздался второй, незнакомый мне голос после непродолжительной паузы, и принадлежавший, очевидно, незнакомой мне пожилой женщине. – Кто дал тебе право трактовать волю Матери таким образом?

      По ту сторону двери вновь воцарилось молчание, либо же Дария и ее оппонентка стали говорить слишком тихо, чтобы я мог их услышать. В любом случае, я не решился войти и прервать спор, вместо этого я продолжил стоять за дверью, затаив дыхание и прислушиваясь к их голосам. Пожалуй, сегодня я явился не вовремя, но и уйти я тоже не мог. Я был более не в силах убегать и прятаться, не мог больше делать вид, словно ничего вокруг меня не происходит. Если я не решусь поговорить