Ждите Алый Закат. Леонид Воробьев

без интереса подержав пиво во рту, так же сухо сглотнул, после чего заговорил.

      – Ты, кажется, говорил, что перестал принимать лекарства? – тактично поинтересовался он. – Седативы какие-то там?

      – Да, бросил, а раньше принимал. Но это давненько уже было, – ответил я, потирая пальцами виски. – В мае сразу после аварии пил таблетки, потом еще в июне недели три. Потом подумал, что мне не нужно ничего принимать – и так все хорошо. Убрал их и больше не касался с тех пор. Но, Ром, я уверен, что это все мне не привиделось! Мое запястье болело так, словно кто-то действительно держал меня за руку, значит, меня правда кто-то схватил в ту ночь!

      – Я верю тебе, Макс, – спокойно ответил Ромка. – Я верю в то, что ты встретил кого-то, верю в то, что на тебя могли напасть той ночью. Но, признай сам, все это выглядит не совсем нормально, не думаешь так?

      – Да, думаю, – выдохнул я, – совсем не нормально.

      – Но, – продолжил Рома, – что, если ты видишь некоторые вещи не совсем так, как есть на самом деле?

      – О чем ты?

      – Ну, – протянул он, тщательно обдумывая ответ, – знаешь, что, если из-за травмы твой мозг придает некоторым вещам и событиям иные смыслы, не совсем те, которые они на самом деле несут?

      – Боюсь, что не совсем понял тебя.

      – Короче, ты как бы ищешь связь в событиях, никак между собой не связанных! – пояснил Ромка. – Вот это как раз может быть из-за тревожности, появившейся на фоне психологической травмы после аварии.

      – Думаешь, мне нужно продолжить принимать лекарства?

      – Ну, естественно, Макс! – воскликнул Рома, разводя руками. – Какого черта ты вообще перестал?

      – Не знаю, – отпивая пиво, протянул я. – На самом деле, я, наверное, серьезно ошибся тогда. Первое время после аварии мне тяжело очень было, я даже в себя ушел на какое-то время, а потом… не знаю, будто что-то изменилось в один день. Я просто проснулся и понял, что мне стало легче. Я перестал грузиться, перестал думать о той ночи, даже вспоминать детали тяжело стало: лишь в общих чертах ту ситуацию вижу.

      – Слушай, Макс, – продолжал Рома, – тебе чертовски повезло тогда, что ты не получил никаких серьезных травм. Руки и ноги на месте, овощем тоже не стал. Но, кто знает, что происходит у тебя внутри? Слушай, я правда не считаю тебя сумасшедшим, но, давай честно, все это звучит ненормально, и надо тебе что-то с этим делать. Согласен?

      – Согласен, – выдохнул я. – Но, вообще, ты прав, конечно. Пожалуй, я продолжу пить лекарства. Обещаю.

      – Ловлю на слове! – подмигнул Ромка, по-дружески толкая меня в плечо. – Может, и творчеством своим почаще заниматься стоит. Говорят, помогает.

      – Да я гитару с собой не взял, – покачал я головой, отводя взгляд к морю, – напрасно, конечно.

      И после нашего разговора я даже немного успокоился. Так мне показалось, во всяком случае. Ведь Рома был прав. Пожалуй, было очевидно, что я переживал сейчас далеко не лучший период в своей жизни. Сильный стресс после аварии, в которой выжил один лишь я, затем это проклятое землетрясение и сумасшедшая