Часовые любви. Юрий Леонидович Романов

боевых действий, то при Большом служил осветителем. Но поскольку в театре мужской персонал был в дефиците, то иногда Юру и подобных ему привлекали для разных игровых эпизодов. Тогда он был молод и вообще не выпивал. Ему достаточно было принять на грудь полстакана для «согреву», чтобы он еле держался на ногах. Эту его слабость знали и держали ухо востро, но не уследили, – СП замолчал.

      – Продолжай, дорогой, не расслабляйся, – простимулировал его Шумейко.

      – В том спектакле на сцене Большого Юра-Усы был в роли одного из санитаров, несших носилки, на которых лежал я собственной персоной. Вначале всё шло гладко, как и положено… В соответствии со сценарием, они меня успешно донесли до середины сцены и остановились, а я, подняв забинтованную правую руку, начал исполнять предсмертную арию тяжелораненого комиссара. СП пропел отрывок из этой арии.

      – А что потом?

      Так вот… В этот самый ответственный момент «предсмертной арии» санитары уронили меня на историческую сцену Большого – видимо, доза ранее выпитого ими спирта «дошла» до нужного места… Публика в зале, вместо того чтобы плакать, развеселилась. В результате оперу сняли, Усы завершил свою театральную карьеру, второй санитар был направлен в другую часть на переформирование, а Ваш «покорный слуга» получил благодарность и грамоту от военного коменданта города за то, что и после этого трагического инцидента я продолжил петь арию лёжа на сцене Большого!..

      – Действительно редкий случай в твоей практике!

      – А я предлагаю спортивный тост, – неожиданно сменил тему Червонюк, и присутствующие тут же подняли ёмкости, а он, приложив палец к губам, изображая свисток судьи, свистнул и произнёс: «Вбрасывание»! За ЮБИЛЯРА!..

      В ожидании замечательных барышень из Большого народ продолжил культурно-развлекательную программу. СП продекламировал несколько ярких отрывков из немеркнущих произведений Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок», ставших всенародными настольными книгами. Эти книги у книголюбов значились как особо дефицитные…

      Вспомнили неувядающие высказывания Остапа Бендера типа: «Почём опиум для народа?»… «А на вокзалах крали, крадут и будут красть!»…

      – Послушай, Оскар Остапович, а я, пожалуй, в честь моего дня рождения подарю тебе эти ЗОЛОТЫЕ КНИГИ, – Хлебосолов трогательно притянул к себе Оскара и, сделав в книгах соответствующие записи, передал подарок. – Думаю, что книги сии будут способствовать рождению в твоей светлой голове неординарных мыслей. Кстати, там имеется немало интересных жизненных поворотов и решений! Так что дерзай!

      – Замечательный подарок! – произнёс Шумейко и неожиданно продолжил: – Уважаемые коллеги! Довелось ли кому-либо из присутствующих видеть изделия знаменитой фирмы Фаберже вживую?

      «Нет», – за всех сознался юбиляр.

      – А мне довелось… Это, доложу я вам, божественные шедевры неземной красоты! – и он, как в таких случаях говорят, «по многочисленным просьбам трудящихся», стал рассказывать о знаменитой