«Дочь Ивана Грозного». Ирина Левит

отношения сразу, как она совсем молоденькой докторшей в нашу поликлинику пришла. Умница, душевнейший человек! Периодически мы с ней чай-кофе пили, когда она по вызовам в наш дом приходила. Ну надо же было ей где-то хоть маленько передохнуть.

      – А моя мама, когда еще жива была, Александре Николаевне даже два платья сшила. Мама у меня была знатной портнихой! – вставила Панюшкина.

      – И про вас Александра Николаевна очень тепло рассказывала, гордилась вами. И про бабушку вашу, и про вашего сынка… Ярослава… который не по годам мудрый, – добавила Ружецкая.

      «Вот это да!» – поразилась Вера. Сама она ничего про этих женщин не слышала. Хотя, не исключено, что слышала, да только мимо уха пропустила. Впрочем, о своих пациентах мама не любила распространяться.

      «А может, все это и к лучшему, – прикинула следователь Грознова. – Всегда и везде полезно иметь своих людей».

      Она почему-то не усомнилась, что бывшие актрисы смогут оказаться полезными. Но усомнилась, что эти театральные дамы будут способны четко, ясно, без всяких театральных эффектов изложить все, чему они стали свидетелями. Однако же ошиблась. Не исключено, они заранее отрепетировали свои показания, к тому же уже в общих чертах все рассказали Дорогину, и теперь вполне обошлись без охов-ахов.

      Каждый вечер они собираются на чай. Так повелось давно. Почему в столь позднее время? Ну так они же актрисы, хоть и бывшие, а у актеров жизнь начинается после спектакля. Привычка.

      Они пили чай вот в этой самой квартире, Марты Мстиславовны, когда услышали звон стекла и короткий вскрик. Было ровно двадцать минут двенадцатого, на часы посмотрели. Если бы пили чай у Фаины Григорьевны, то ничего бы не услышали, потому что именно квартира Ружецкой через стенку от служебной квартиры.

      Сегодня, в половине восьмого утра, Фаина Григорьевна отправилась в поликлинику, она почти никогда не пользуется лифтом, а служебная квартира как раз напротив лестницы. И увидела чуть приоткрытую дверь… Это было довольно странно. Фаина Григорьевна сначала позвонила, постучала, позвала… и только потом вошла в квартиру. Нет-нет, она ничего не трогала, за исключением двери. Сразу разбудила Марту Мстиславовну, в это время она обычно спит, и тут же сообщили в полицию. Ну и, конечно, Фаина Григорьевна стала дожидаться полицейских у дверей, хотя никто на их площадке появиться не может – здесь ведь только три квартиры, и никто другой не живет.

      – Очень испугались? – спросила Вера.

      – Ну-у-у… – пожала острыми плечиками Панюшкина, – я, конечно, с убийствами… а я сразу поняла, что Кирилла убили… никогда не сталкивалась, но мы, балетные, с малолетства ко всяким испытаниям привычные.

      «Н-да… – подумала следователь Грознова, – такое тщедушное создание, а крик не подняла, в обморок не шлепнулась, быстро побежала к подружке вызывать полицию. Балетные действительно к испытаниям привычные».

      Как сидел-лежал убитый и как валялись осколки вазы, Панюшкина с Ружецкой описали достаточно точно, а вот портфель не заметили. Впрочем, из прихожей его видно и не было, а дальше порога женщины не проходили.

      – Вы