Семь нот до небес. Антон Мамонов

к себе внимание всех посетителей клуба. Оказалось, что возможность вживую услышать музыку, исполненную талантливым пианистом, была ещё одной отличительной особенностью «Северного бриза», которая в короткие сроки принесла этому заведению популярность. Здесь помимо того, что люди могли от души потанцевать (для танцев была оборудована роскошная танцплощадка), отметить какое-либо значимое событие в жизни (например, день рождения, покупку недвижимости, карьерный рост или… даже свадьбу!), не мешая при этом другим посетителям, а также вкусно поесть, причём не хуже, чем в любом ресторане, или чего-нибудь выпить, уединившись за барной стойкой, но ещё и насладиться прекрасной музыкальной программой с её потрясающими мелодиями!

      Едва только Герман услышал звуки музыки, такие нежные и волнующие, как тысячи невидимых искр света, казалось, обволокли его со всех сторон. Он, словно оказавшись в крепких объятиях творимого на его глазах чуда, стоял, не в силах пошевельнуться, и заворожено глядел на пожилого музыканта. Ах, как же чудесно он играл! А какие потрясающие аккорды издавало фортепиано по воле его волшебных рук!

      – Во даёт! – воскликнул Николай, ни на минуту не отходивший от барной стойки. За то недолгое время, что он находился в клубе, он уже успел изрядно набраться, как и его жёнушка. – Что ни говори, а мне нравится, как играет этот старый пердун!

      – Смотри-ка! – вдруг заметила Лариса, с хмельной улыбкой наблюдая за Германом. – Похоже, наш сынок балдеет от его музыки! Ты когда-нибудь видел его таким счастливым, сосредоточенным и спокойным? Я – нет. Интересно, что происходит с нашим чадом?

      А случилось нечто невероятное. Каждой клеточкой своего тела вслушиваясь в удивительные по красоте и благозвучию мелодии, доносившиеся со сцены, Герман, казалось, возносился на недосягаемую высоту от счастья. Его будто подменили: впервые в жизни он почувствовал, что у него не было нужды куда-либо бежать, о чем-либо беспокоиться, суетиться, а его чрезмерно подвижному, словно перескакивающая с дерева на дерево обезьянка, уму, не знавшему покоя, – впервые захотелось взять «таймаут». Как факир, умело играя на дудочке, магическим образом гипнотизировал змею, таким же образом и пианист, виртуозно играя на рояле, воздействовал на Германа, всецело захватив всё его внимание. Звуки, льющиеся свободным, мощным потоком, завладели им, удивительным образом войдя в резонанс с теми прекрасными звуками, которые постоянно звучали в его голове. Как они были похожи!

      Когда пианист закончил играть, Герман, окрылённый, не чувствуя под собой ног от восторга, устремился к нему под аккомпанемент несмолкающих оваций. И ничто, казалось, не могло его остановить, даже землетрясение.

      – Сын, а ну с-стой! – не ожидавший такого поворота событий, Николай безуспешно пытался схватить мальчика за рукав. Но, как говорят: ищи ветра в поле. Карлсон, одним словом…

      – Герман, вернись немедленно! – не на шутку испугалась Лариса, потеряв его из вида в толпе. – Ну, держись, маленький