Anamnesis. Том 2. Александр Мишкин

распахнутого по случаю жары окна. Чувствуя спиной холодный, злобный взгляд из темноты, она сделала один шаг, другой…

      А на третьем её нога зацепилась за предательскую складку на ковре и Алёна с размаху упала на постель. Лицом в подушку.

      Тут же попыталась встать, но не успела: невероятная тяжесть навалилась на её спину и затылок, вдавливая лицо в пёструю наволочку.

      Женщина забилась, пытаясь освободиться. Но тёмный гость держал крепко, не позволяя своей жертве вырваться.

      Тогда она попыталась позвать на помощь. Тщетно: в подушку много не накричишь.

      А воздух очень быстро заканчивался. Алёна забилась ещё сильнее. Теперь не только от дикого, нечеловеческого страха, но и от удушья.

      Тяжелая темнота всё сильнее и сильнее вдавливала женщину в постель. В какой-то миг Алёна с ужасающей ясностью поняла, что вот-вот – и воздух закончится.

      Он и закончился. Женщина попыталась сделать вдох, но в забитые подушкой рот и ноздри не попало ничего. Алёна силилась вдохнуть ещё и ещё, до боли в сведённой судорогой груди.

      Сознание стремительно затухало. Женщина уже не боролась: она просто смирно лежала, вдавленная в кровать. И без всякого интереса наблюдала, как перед закрытыми глазами неторопливо проплывают кадры из её же собственной жизни. Алёна вяло смотрела это странное и страшное кино.

      Пока оно не кончилось…

7 сентября 1987 года, Кобельки, участковая больница, 23—40.

      – В следующий раз, поцарапавшись, используйте банальный йод. Или зелёнку. Здоровее будете! – процедил я, вскрывая огромный гнойник на плече несчастного тракториста.

      – Так ведь подорожник же прикладывал! – начал было оправдываться тот.

      – Ах да, конечно! Как я мог забыть! Сорвали у дороги лопух, им и полечились…

      – Подорожник!

      – Сорри, подорожник! Присыпанный, надо полагать, толстым слоем землицы? – злобствовал я, вычищая и дренируя гигантскую гнойную полость.

      – Я ж его вытер! – в отчаянии взвыл мой пациент, извиваясь от боли.

      Я добавил ещё новокаина и продолжил воспитательную беседу:

      – Просто вытерли? Вот так вот – взяли и вытерли?

      – Не-е! Поплевал сначала! – с достоинством уточнил болезный.

      Я вздохнул и решил прекратить дискуссию ввиду наличия у оппонента явного преимущества в логике. Засунув в рану пару резинок и приладив поверх неё повязку с гипертоническим раствором, пробурчал:

      – Завтра после обеда придёте на перевязку. Температуру меряйте: если повысится, придёте раньше!

      Антон Иваныч вывел фаната подорожников за дверь и через пару секунд вернулся, сияющий:

      – Пал Палыч, всё! Нет больше никого!

      Я взглянул на часы: до полуночи оставалось несколько минут. Однако!

      – У вас тут всегда так… насыщенно? Ну, амбулаторный приём до ночи – это в порядке вещей, или просто мне сегодня так повезло?

      Фелдшер замялся:

      – Э-э-э…