В середине апреля. Анастасия Нуштаева

сжала губы в тонкую белесую линию. Прежде, чем она успела ответить, от противоположного перила лестницы до них долетело:

      – Если в синей тоге…

      Это была девушка лет тридцати пяти, казавшаяся сестрой Юстиции, настолько они были похожи. Только ее волосы были уложены в низкий узел. Впрочем, такой же аккуратный и гладкий, как волны Юстиции.

      – Нет! – крикнула та, напрочь не так величественно, как обращалась к Леле и Семе.

      – Он сказал, что у Меркурия!

      – Не правда! Он еще ничего не сказал!

      – Меркурий! – заорал Сема, так что Леля и Юстиция вздрогнули.

      Девушка с узелком передернула плечами и уставилась на вход. Леля подумала, что, кажется, она обидела ее и Гермеса тем, что решила придерживаться римской стороны.

      – Идемте, – сказала Юстиция, прошагав мимо Лели и Семы обратно ко входу. – Я вас провожу.

      Шаг Юстиции был шире, чем даже у Семы, и Леля за ними едва не бежала.

      Они свернули на боковую лестницу и Юстиция, глядя в свиток, сказала:

      – Из ваших уже кто-то заселялся, да?

      Леля прослушала вопрос – следила, как бы не наступить на подол ее узкого серого платья. По фигуре оно стягивалось то с одного бока, то с другого, так что на нем залегали складки. И лишь подол тянулся по полу. Ненамного – но достаточно, чтобы Леля могла на него наступить.

      Забравшись на второй этаж, Леля попала в коридор, пол которого застилал красный ковер без узоров. Потолок в коридоре был невысоким, словно в обычном отеле. Хотя после грандиозного фойе этого храма Леле подумалось, что все здание будет таким вычурным.

      – Да, – сказал Сема. – Морана. Она уже…

      – А, точно, – перебила Юстиция и перестала смотреть в свиток.

      Хотя Юстиция была высокой, каблуки ее туфлей тоже были немаленькими. Получалось, что Юстиция возвышалась над Семой и Лелей на полторы головы. Леле она сразу внушила какой-то благоговейный страх. А вот Сема глядел на нее со спины как-то насмешливо. Глядел, а потом стал вышагивать, как она, виляя бедрами. Леля хихикнула и тут же Юстиция замерла.

      Леля подумала, что сейчас этим мощным свитком ее будут бить по голове, а Сему – по ногам. Но Юстиция сказала:

      – Пришли, – и указала на дверь.

      Стены в коридоре до середины покрывали дубовые панели, выше – темно-бордовые, шершавые обои. Из-за панелей двери не бросались в глаза. Так что издалека Леле казалось, что это такой настенный декор.

      На двери была табличка с надписью «Навь». Она слегка накренилась и Юстиция, заметив это, нахмурилась и поправила ее.

      – Спасибо, Юстиция, – сказал Сема.

      – Спасибо, – пискнула Леля.

      Юстиция лишь кивнула и, задрав подбородок, продефилировала обратно к лестнице. Леля смотрела ей вслед, не в силах оторвать взгляд. Вот кто настоящая богиня. Такая величественная, серьезная. Леля такой никогда не будет. Она совсем другая – робкая, скромная и спокойная. И хотя спокойные люди часто бывают решительными, а это качество богу необходимо, Леля не могла себя такой назвать. Поэтому