Игра в прятки. Лора Джонс

света пробивается сквозь занавеси и падает на копну и без того светлых волос моей сестры, придавая им неземной блеск. Дыхание у нее ровное и глубокое: она уже заснула, а я подумываю о том, чтобы растолкать ее, ибо у меня в голове зреет план, от которого мне, похоже, не отмахнуться, как бы усердно я ни старалась.

      Должно быть, почти полночь, и, хотя тело у меня ноет от усталости, я еще не сомкнула глаз и беспрестанно прокручиваю в голове недавний рассказ Бернадетты, Паскаля и Сид. Рассказ о мадам Жюстине, матери Жозефа, которая скончалась столь внезапно и была найдена в таком ужасном виде. Паскаль говорил, что видел огонек, вышедший посреди ночи прямо из стены комнаты в башне.

      Наконец я решаюсь и осторожно тормошу Лару. Сестра шевелится.

      – Э?

      – Не могу заснуть.

      Лара озабоченно хмурит брови.

      – Опять кошмары? – спрашивает она, натягивая одеяло мне на плечи, но я снова сдергиваю его с себя и отвечаю:

      – На сей раз нет. Я думала про замок. Помнишь, что говорила тетушка Бертэ? Якобы в Мезон-де-Пёплье, где мадам Жюстина была гувернанткой у детей Гюйо, ей отвели комнату в башне. А что сегодня рассказывал Паскаль? Про призрачные огни, которые он будто бы видел. Тебе все это не кажется загадочным? Таким же загадочным, как и гибель мадам Жюстины!

      – Загадочным? Это трагедия.

      – Но разве тебе не любопытно, что это было – там, в башне?

      – Нет! – решительно отрезает Лара и закрывает глаза.

      – Лгунья, – подзуживаю я сестру. – Когда я расспрашивала Бернадетту про мадам Жюстину, то посматривала и на тебя! Ты была заинтригована не меньше меня.

      – Это не наше дело, – отвечает Лара, снова открывая глаза и с упреком глядя на меня.

      – Но ты не думаешь, что мы могли бы осмотреть ее завтра после ужина? Башню. Может, я попрошу тетушку Бертэ показать ее нам?

      – Это означало бы воспользоваться добротой тетушки, Софи. Она приглашала нас туда на ужин. И не хочет предавать доверие своего хозяина.

      Моя сестра всегда такая щепетильная, и это раздражает, даже если в глубине души я знаю, что она права. Но за последние недели что‑то во мне изменилось, словно натянулась некая струна, и теперь я не в силах выбросить из головы комнату в башне.

      – Завтра… – сонно лепечу я, закрываю глаза и вскоре засыпаю. Впервые с тех пор, как умер папа, мне не снятся грохочущие фургоны, барахтающиеся лошади и окровавленная вода. Мне снится башня, высящаяся в темном небе над остальным замком.

      Секреты

      Жуи-ан-Жуван

      Софи

      – Налить вам еще, тетушка? – спрашиваю я, и Лара подозрительно смотрит на меня через стол.

      – Non, merci [37], София, – отвечает тетушка Бертэ, допивая остатки вина. – Иначе я утром не встану!

      Я стараюсь, чтобы Лара не заметила мои нахмуренные брови.

      С того самого момента, как мы сели ужинать, я ловлю возможность, чтобы расспросить тетушку. И, оглядывая пустые тарелки, понимаю: сейчас или никогда. Все рассказанное нам о смерти мадам Жюстины

37

Нет, спасибо (фр.).