Игра в прятки. Лора Джонс

нашей родины, жизни на юге, профессии нашего отца…

      – Какого вы мнения о мсье? – внезапно выпаливает Софи, и я понимаю, что она стремится сменить тему.

      – О мсье Вильгельме? – уточняет Бернадетта, морща нос. – Я никогда его и не вижу. Он большую часть отсиживается в своем замке. Поначалу фабричные не придавали этому значения, но с годами, сдается мне, стали терять терпение. В далеком прошлом, если на фабрике возникали трудности, мсье все улаживал. А теперь все должно проходить через его управляющего, мсье Маршана. Или через мсье Жозефа.

      – Но ведь он по-прежнему… утверждает все узоры для обоев? – спрашивает Софи.

      – Пожалуй, это единственное, что он делает, – усмехается Бернадетта, отпивая из своего стакана.

      Почуяв родственную душу, моя сестра понимающе хмыкает.

      – А что насчет его жены? – продолжает она. – Мы слыхали, мсье Вильгельм сам не свой с тех пор, как она умерла?

      Бернадетта прищуривается.

      – Мадам Жюстина?

      – Она умерла внезапно, не так ли?

      – Лет пять тому назад, верно? – подает голос Паскаль.

      – Да, верно, – подтверждает Бернадетта. – Нас с Калем тогда еще не было на фабрике. Но здесь работала моя мать. Она говорила, что странное это дело – гибель мадам. Нехорошее.

      – Я слышала, – вступает в беседу Сид, – ее обнаружили посреди ночи. Мертвую, как вам это понравится!

      – Думаю, что ей это не очень понравилось, – возражает Паскаль. – Может, поэтому она и бродит по здешним местам. А, Бернадетта?

      – Бродит по здешним местам? – взволнованно переспрашивает Софи.

      – Ну, нам приходилось видывать таинственные огоньки в башне, – объясняет Бернадетта. – Правда, Каль?

      Ее муж кивает.

      – Верно, приходилось.

      – Однажды Каль, возвращаясь на повозке, припозднился, было уже далеко за полночь, башенные ставни оказались распахнуты и…

      – Только что в башне было совершенно темно, а в следующее мгновение там замелькал свет.

      – Хотите сказать, кто‑то принес туда свечу? – уточняю я.

      – Нет, всё выглядело куда загадочнее, – отвечает Паскаль. – Просто внезапно в окне появился огонек. Будто по собственной воле выплыл прямо из стены.

      – Словно feu follet – блуждающий огонь, – добавляет Сид, и кудри падают ей на лоб. – Заблудшая душа из чистилища. – Она содрогается.

      – И все одно к одному, – продолжает Бернадетта. – Мадам Жюстину нашли посреди ночи. К тому же в разгар грозы. Моя мать слышала, что она лежала на земле с задранным на голову платьем и нижними юбками. Воображению простора тут не остается. Ниже пояса эта несчастная женщина была совершенно обнажена, как в день своего появления на свет.

      Меня обдает ледяным холодом.

      – Не забудь про отметины, – подсказывает Паскаль. – На шее у мадам.

      – Отметины? – переспрашивает Софи.

      – Глубокие борозды, врезавшиеся в кожу. А лицо у мадам было синюшное.

      Мы с сестрой ошеломленно молчим. Минуту или две никто не произносит ни слова.

      – Любопытно