Оружейник из Милана. Пьер Алексис Жозеф Фердинанд Понсон дю Террайль

чем ее собственный рассказ – на мадам д’Этамп.

      – Так вы его знаете! – воскликнула она.

      Услышав этот вопрос, столь внезапный, прямой и, по-видимому, совершенно для нее неожиданный, мадам д’Этамп забыла о том, о чем женщины забывают крайне редко – об искусстве скрывать свой возраст.

      – Это мой сын! – ответила она.

      При этих словах признания, дофина отступила на шаг и вскрикнула.

      – Ваш сын! – сказала она. – Сын короля?

      – Да, – невнятно прошептала герцогиня, уже раскаиваясь в том, что так опрометчиво поддалась этому порыву искренности и чистосердечия, – или по крайней мере…

      – По крайней мере что?.. – допытывалась Екатерина.

      – Это может быть он… – со вздохом сказала мадам д’Этамп.

      Затем, словно испытывая горькие сожаления по поводу этого нелегкого и столь болезненного признания, добавила:

      – Но проводить здесь связь… я, несомненно, сошла с ума… в конце концов, он намного моложе дофина… да и потом… как он мог оказаться в Милане?

      Екатерина Медичи жадно слушала, и в голове ее медленно рождался проблеск истины.

      – Мадам, – вдруг сказала она герцогине, которая стала задумчивой, – теперь я могла бы поклясться, что это сын короля.

      Мадам д’Этамп была охвачена сильнейшим волнением и ее женское кокетство вновь уступило материнскому инстинкту.

      – Сколько ему лет? – спросила она.

      – Я не знаю, но на вид примерно двадцать – двадцать пять.

      –Двадцать пять лет! Так оно и есть… Мой Рафаэль родился в Шамборе[19] в сентябре тысяча пятьсот двадцатого года… когда его у меня похитили, ему было четыре года.

      –Ах!– сказала Екатерина с детской радостью в голосе, ведь ей показалось, что сейчас герцогиня будет говорить о нём, о человеке, про которого ей до этого не рассказывала ни одна живая душа. – Ах, мадам, поведайте мне об этом, посвятите меня во все… Как был похищен ваш сын?

      Но герцогиня, казалось, была без остатка поглощена своими тяжкими думами и ничего не ответила.

      Что происходило в ее душе? Увы! По-видимому, эгоистичные мысли уже взяли верх над тем материнским порывом, которому она поддалась несколько минут назад. Теперь она уже надеялась увидеть не сына, а человека, который защитит ее от сурового отношения наследника престола, от ненависти ее соперницы, Дианы де Пуатье; от неблагодарности всех этих подлых, угодливых придворных, которые сегодня пресмыкаются и ползают перед ней, а завтра станут ее злейшими врагами. И вместо того, чтобы ответить на вопрос дофины, она вдруг спросила:

      – Значит раньше вы этого человека не видели?

      – Никогда…

      – И имени его не знаете?

      – Разве я осмелилась бы спросить?

      – Но разве несколько минут назад, – продолжала герцогиня с упорным хладнокровием человека, желающего достичь поставленной цели и отбрасывающего любые эмоции, – вы не говорили мне, что назвать его вам мог бы один

19

Замок неподалеку от Блуа. Строился при Франциске I с 1519 по 1547 год. Считается самым величественным архитектурным шедевром эпохи Возрождения.