Руфь. Элизабет Гаскелл

ученицы в премудрости игры.

      – Ну вот! – наконец воскликнул он удовлетворенно. – Для первого урока достаточно. Твои ошибки, маленькая глупая гусыня, заставили смеяться так, что страшно разболелась голова.

      Он бросился на диван, а она тут же опустилась рядом на колени и нежно попросила:

      – Позвольте положить на лоб прохладные ладони. Маме это всегда помогало.

      Некоторое время мистер Беллингем лежал молча, неподвижно, отвернув лицо от света, а потом вовсе уснул. Руфь задула свечи и устроилась в кресле, ожидая, что он проснется отдохнувшим и освеженным. От вечернего воздуха в комнате стало прохладно, но она не осмелилась прервать то, что казалось крепким, здоровым сном, а заботливо укрыла джентльмена шалью, которую, вернувшись с прогулки, оставила на спинке стула. Надо было многое обдумать, но она постаралась отогнать тягостные мысли. Вдруг дыхание спящего стало учащенным, неровным и сдавленным. Прислушавшись с возрастающим страхом, Руфь осмелилась разбудить мистера Беллингема. Он открыл глаза, но не смог ничего ни понять, ни сделать: тело охватила странная дрожь. Все в гостинице спали, кроме одной-единственной горничной, которая еще днем исчерпала скудный запас доступного английского языка, а сейчас на все вопросы отвечала лишь одной емкой фразой: «Да, мэм, конечно».

      Всю ночь Руфь просидела возле любимого. Он стонал и метался в бреду, но не мог произнести ни единого внятного слова. Бедняжка еще ни разу не видела ничего подобного. По сравнению с нынешними тревогами страдания вчерашнего дня представлялись далекими и мелочными. Действительность оказалась несравнимо тяжелее и пугала сильнее. Когда ранним утром в коридоре послышалось движение, Руфь отправилась на поиски миссис Морган – той самой хозяйки постоялого двора, чьи резкие проницательные манеры, ни в малейшей степени не смягченные ни уважением, ни расположением к бедной девушке, страшили даже в присутствии мистера Беллингема.

      – Миссис Морган, – начала Руфь, явившись в личную гостиную хозяйки и сразу едва не рухнув на стул, поскольку силы внезапно иссякли. – Миссис Морган, боюсь, что мистер Беллингем очень серьезно болен. – Она расплакалась, но тут же совладала с собой. – Что мне делать? Всю ночь он бредил, а сейчас выглядит странно, если не дико.

      Она заглянула в лицо миссис Морган, словно ожидая пророчества.

      – Вы правы, мисс, положение крайне неловкое. Но не плачьте, слезы все равно не помогут. Сейчас поднимусь и сама взгляну на бедного молодого человека, а тогда уже решу, надо ли посылать за доктором.

      Вслед за хозяйкой Руфь пошла наверх. Открыв дверь комнаты, обе увидели, что мистер Беллингем сидит на кровати и смотрит по сторонам, явно ничего не понимая, но девушку он сразу узнал и громко позвал:

      – Руфь, Руфь! Подойди, не оставляй меня одного!

      Одна-единственная фраза до такой степени утомила больного, что он в изнеможении упал на подушки.

      – Сейчас