«Шизофрения». Наталия Вико

трусил, что ухватился за край стола обеими руками! Я просто усмотрел в вашем жесте некое тайное значение и понял, что должен пройти через огненное посвящение. Впрочем, я был бы совершенно счастлив, если бы вы продолжили свой рассказ обо мне. Нам ведь только кажется, что мы хорошо знаем себя…

      – Хорошо. Я продолжу.

      Владимир устроился поудобнее.

      – Что ж… – Миссис Бриксон, полуприкрыв глаза, на мгновение задумалась. – Я вижу, что в вас очень рано проявилось мистическое начало.

      – Мистика – логика небес, – не удержался гость.

      – Очень рано, – чуть поморщившись, продолжила хозяйка. – Вас посещали видения. Вы чувствовали себя очень одиноким среди людей, потому что долго не могли найти самого себя. Ваша вера в Бога была в один день опрокинута вместе… – она запнулась, будто удивившись собственным словам, – с поверженным крестом…

      «Поверженный крест… постыдное воспоминание! Хотя было и такое. До сих пор перед глазами стоит искаженное гневом лицо местного мужика», – Соловьев опустил глаза, пряча от хозяйки мысли.

      Подростком он действительно пережил религиозный кризис, завершившийся победой атеизма. Стал последователем нигилистически настроенного философа и писателя Писарева и… выбросил в сад все иконы. А однажды, гуляя с братом в Покровском-Глебово, забрел на кладбище и там, внезапно впав в какое-то безумное состояние, повалил крест на одной из могил и принялся прыгать на нем. В чувство своим криком и кулаками его привел местный мужик.

      – …да, с поверженным крестом, – повторила Сивилла. Ее взгляд был направлен чуть выше головы гостя, словно она внимательно всматривалась в то, что находится за его спиной. – Но это длилось недолго. Вы вновь обрели Бога, но пришли к нему не через чувство, а через разум…

      «Да, да, именно так», – мысленно согласился Соловьев.

      – Сейчас вы увлекаетесь спиритизмом… – хозяйка взглянула ему прямо в глаза. – Да, я вижу – заговорила она нараспев, – вы са-ами прекра-асный ме-едиум… о-очень редкий… редкий… ме-едиум… вы верите во все сверхъестественное, но не уверены в себе… не уверены…

      Соловьев перевел дух, только сейчас заметив, что слушает, затаив дыхание.

      – Оч-чень интересно! – наконец, выговорил он. – Вы правы. Я на самом деле не только верю во все сверхъестественное, но, собственно говоря, только в это и верю. Но меня привела к вам одна история… – он запнулся, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. – Видите ли, так случилось, что я…

      – Зна-аю. Я ви-ижу. Вы были влюблены, и сейчас вам отказали. Не переживайте. Ваша привязанность длилась … – Сивилла прикрыла глаза – четыре… да – четыре года… и это была какая-то ваша родственница…

      – Кузина, – кивнул Соловьев. – Катенька. Натура нежная, тонкая, еще очень юна, но с годами обещает сделаться красавицей. В последнее время меня все время мучило ощущение, что она общается со мной более по привычке, чем по внутренней