Человеческая стая. Ольга Асташенкова

не покупная, а нарисованная. И одна – с новосельем. Ну да, так мама и рассказывала. Они разменяли большую квартиру, когда мама и маленькая Поля переехали в однушку на первом этаже, а бабушка Настя – на пятом. В тот же год уехала в Москву и другая бабушкина дочь с семьёй. Поля начала рыдать, ещё не понимая почему. Внутри была такая боль, что мысль не справлялась. Надо было выплакать хоть чуть-чуть, хоть немного, чтобы затем понять. В году тысяча девятьсот восемьдесят пятом семья разъехалась. Разъехалась, потому что никто не хотел жить с ней. С внебрачным ребёнком от неизвестного отца. Даже бабушка. Изнутри рвала боль, бесконечная боль – рыдай не рыдай, она не стихала. Лина была права. Поля задрожала: откуда знает Лина? Кто мог ей рассказать?

      Поля не заметила, как в комнату вошла мать. Забыла, что надо прислушиваться, и пропустила окончание трёпа – этим словом мама называла разговоры с тётей Раей.

      Мать поглядела на раскиданные по кровати открытки и документы. Она молчала несколько секунд. А потом отодвинула кучку старых открыток и села рядом с Полей.

      – Спрашивай, – сказала она тихо и твёрдо, а пальцами правой руки вцепилась в покрывало.

      Поля всхлипывала и сама не понимала, а потом не могла вспомнить, что спрашивала у матери. Но мать пояснила. И так спокойно и чётко всё разложила по полочкам.

      – Некоторые люди, Поля, считают детей, рождённых вне брака, хуже тех, кто родился в браке. Это мнение ошибочно, но, к сожалению, часто встречается, – пальцы матери перехватили покрывало покрепче. – Моя сестра сама чуть не стала таким ребёнком, поэтому так нетерпима к тому, что мы с твоим папой не были женаты. Эта её нетерпимость никак не связана лично с тобой.

      – Почему тогда она уехала? – всхлипнула Поля.

      – Потому что мы наговорили друг другу такого, что уже нельзя было жить в одной квартире. Я рассказывала тебе, Поля, ты не помнишь?

      Что-то такое Поля припоминала, но очень смутно.

      – Что тебе сказали в школе, что ты полезла в документы? – спросила мать.

      – Что никто не хотел, чтобы я родилась, – выдавила Поля. Слова застревали в горле, а когда удалось их вытолкнуть, Поля закрыла лицо руками. Так стыдно было говорить об этом. Даже маме.

      – Я очень хотела, чтобы ты родилась! – мама притянула Полю к себе. – И бабушка любила тебя. Ты же помнишь это, Поля?

      – Помню! – в маминых объятиях даже дышать стало легче.

      – Вот и не забывай то, что помнишь. А кто тебе такое сказал?

      – Лина.

      – Никогда её не слушай! И знаешь что, ты не говорила в классе, что мы с твоим папой не были женаты?

      Поля помотала головой.

      – Вот и не говори. Особенно этой Лине. Если спросят, скажи, что мы разошлись, когда ты была совсем маленькой, не помнишь ничего. Это ведь правда.

      – Мам, а откуда Лина знает?

      – Не знает она ничего! Она тыкает наугад. Девочки разные бывают, просто у неё такой характер. С ней не обязательно дружить.

      На