Как высоко мы поднимемся в темноте. Секвойя Нагамацу

время в нем только они и удерживаются.

      Когда Фитч выпил протеиновый коктейль с ягодами, мы уселись есть и играть с ним в «Угадай картинку» – игру, где требовалось понять, что представляют собой сумасшедшие закорючки.

      – Ээ, мельница? – предположил я.

      – Неа, – ответил Фитч.

      – Вертолет? – попытала счастья Дорри.

      – И снова нет. Но близко!

      – Погоди, я знаю. Судно на воздушной подушке! – вскричала она.

      – И у нас есть победитель! – обрадовался Фитч.

      Мы успели сыграть еще три раунда, а потом его вывернуло коктейлем. Дорри сказала, в первые пару дней такое может быть из-за таблеток, которые доктор дал ему по приезде. Продезинфицировав руки, она прошла в чистую комнату. Фитча поместили в нее, чтобы ни одна бактерия не подорвала его и без того ослабленный иммунитет. Дорри включила аудиоспектакль «Излом времени», сняла с сына футболку и стала качать его на руках. Мальчик засыпал, его испещренная шрамами и рубцами грудь медленно вздымалась и опадала.

      – Ты не обязан оставаться, – прошептала мне Дорри, все еще держа на руках сына.

      Я отнес посуду в кухню. Она же вышла из чистой комнаты и поблагодарила меня за теплый прием.

      – У Фитча совсем не осталось друзей. Мне кажется, ему важно, что у него появился тут еще один знакомый.

      Я плеснул нам в бокалы остатки вина из бутылки. Долго смаковал его во рту, не зная, как ответить.

      – Можно спросить, почему ты пошел работать в парк? – спросила Дорри.

      – В старших классах я был школьным клоуном, – объяснил я. – Но, видишь ли, у меня очень стереотипная азиатская семья из Кремниевой долины, так что я обречен был стать врачом, адвокатом, банкиром или айтишником-предпринимателем. А мне хотелось смешить людей. Хотелось помочь им продраться сквозь вранье и увидеть настоящий мир.

      – То есть ты не хотел попусту растрачивать свой дар, – подытожила она. – Это понятно.

      – Не уверен, что прикалываться над бедностью родителей или рассказывать, как пытался кадрить девушек на комик-коне, это дар. Но, кстати, это единственные американские тусовки, где азиатом быть классно: девчонкам вечно кажется, что ты похож на какого-нибудь героя аниме.

      – Ты шутишь?

      – Не представляешь, сколько раз я ходил на свидания с Сейлор-Мун.

      Пытаясь сдержать смех, Дорри чуть не поперхнулась вином.

      – Здесь мне хотя бы кажется, что я помогаю людям, хоть и не совсем так, как себе представлял.

      На следующий день я снова зашел к Дорри, потом еще раз – все время изобретал новые предлоги. Однажды принес Фитчу сохранившиеся у меня с детства комиксы, а Дорри – краски из сувенирного магазина (она как-то обмолвилась, что до рождения ребенка училась в школе искусств). Дорри тут же решила нарисовать на стене комнаты Фитча Солнечную систему и космические корабли. А в гостиной изобразила мерцающие светящиеся шары, внутри которых разыгрывались сцены из древней