Надежда Тальконы. Евгения Корешкова

недостаточное? Лучше сообщи, чтоб завтра он не выходил меня встречать, а дождался в своем кабинете. И лучше, если бы мы встретились один на один. По-моему, портить репутацию руководителя, даже такому неприятному типу, как он, вовсе ни к чему.

      – А не слишком ли ты мягка, дорогая? – криво усмехнулся Аллант. – Так ты, пожалуй, распустишь всех подданных.

      – Ничего. Сделай, пожалуйста, как я просила. Уж лучше иметь за спиной по гроб благодарного придурка, чем справедливо наказанного врага.

      И Покс был действительно бесконечно благодарен и рад, что остался жив и даже не потерял свои верфи.

      Он готов был преподнести в подарок Посланнице любое из своих строящихся и готовых судов.

      Надежда ограничилась очень маленьким катерком, почти моторной лодкой.

      И так как Аллант категорически запретил ей не только летать выше уровня атмосферы, но и нырять тоже, она не нашла себе другого занятия, кроме как, вызвав Матенса, заняться переоснащением своего маленького суденышка.

      Теперь, к очередному недовольству Алланта, Надежда целыми днями пропадала с телохранителями, служанкой и Матенсом в ангаре на берегу океана, периодически позволяя себе не являться на обед.

      Эта авантюра, в результате которой от подаренного суденышка родным остался только корпус и некоторые детали внутренней отделки единственной маленькой каюты, продолжалась две недели.

      Матенс постарался на славу. Он поставил принципиально новый, очень мощный двигатель и гребные винты, все, естественно, своего изобретения. Довел сбалансированность судна почти до идеала. Укрепил корпус легчайшей пластиковой прокладкой.

      На время покраски Надежду с Альгидой вежливо, но очень настойчиво выдворили из ангара, справедливо утверждая, что беременность и краска – вещи абсолютно несовместимые.

      Пришлось довольно долго слоняться по берегу, изнывая от скуки и нетерпения.

      Но, когда потом Матенс торжественно распахнул двери ангара, их глазам предстало бело-голубое чудо с надписью на борту «БРИЗ». Название придумала Надежда в память об отце и его далекой планете.

      Но в первый рейс Надежду не взяли. И, втроем, телохранители и Матенс, не пропадая из зоны видимости, вытворяли с бедным суденышком Бог весть что. По возвращении на берег, Матенс, с гордостью творца, объявил Надежде, что утонуть на этом произведении искусства можно теперь лишь теоретически.

      Надежда с утра чувствовала себя не очень то…, и Аллант приказал ей остаться в постели, да таким тоном, что противиться она не смогла. И умел же Аллант периодически быть суровым и непререкаемо властным! Наверное, это талант, совершенно необходимый в его жизни. И, в результате, в гости к Матенсу Аллант полетел один, а Надежда осталась дома и, мало того, в постели, из которой Аллант приказал ей раньше обеда не подниматься.

      Наверное, стоило воспользоваться моментом и наслаждаться покоем и одиночеством, пока окружающие воспринимали это как неизбежность и дозволенную привилегированную слабость беременной женщины. Так, пожалуй, можно и окончательно избаловаться,