Всего хорошего. Юлия Вереск

прыщи тональником, обсуждать мальчиков и носить лифчики, Женя старалась не отставать. Замазывала прыщи маминым тональником, который, во-первых, не подходил ей по цвету, а во-вторых, превращал ее лицо в эскимо с орехами, покрытыми шоколадной глазурью. Носила лифчик, несмотря на то что ее грудь выглядела плоской как спина. И обсуждала мальчиков – скорее, подслушивала разговоры и представляла себя в главных ролях. Ее любимое занятие – подглядывать. Потому что таким, как она, ничего другого не оставалось. Тогда Женя еще не догадывалась, насколько ей хотелось быть одобренной, хоть она и стремилась стать частью компании.

      Сава учился в параллельном классе. Щуплый, невысокого роста, со смуглой кожей и милыми (по мнению его мамы) острыми резцами, слегка напоминающими клыки. Он не участвовал в развлечениях одноклассников. Иногда для них было достаточно одного уничтожающего взгляда популярной одноклассницы, получившей по заднице линейкой, чтобы обсуждать это весь день. Сава не любил такие игры. И свое имя – Савелий – тоже. Он всегда ругался на маму: кто вообще так называет детей? Савелий – король безделий. Он принимал только сокращенную форму своего имени. У Савы были черные глаза, а все девчонки тащились по голубым – особенно по голубым – и зеленым. Смешные кудряшки. И полное отсутствие понимания, как общаться с девчонками.

      Как-то раз Сава все же решил завоевать уважение одноклассников – в рекреации, пока Женя спешила в кабинет, он подставил ей подножку, а та, разбив коленку, рассказала обо всем классной руководительнице. Сава, не придумав ничего лучше, захотел отомстить, потому что стукачей никто не любит, – он утопил Женину шапку оранжевого цвета с пушистым помпоном в унитазе. Шапка не затонула полностью: помпон, как поплавок, держался на поверхности. Даже злое нажатие на кнопку смыва не помогло уничтожить это оранжевое чудовище.

      На этот раз Женя не стала жаловаться учителям. Достала шапку, едва сдерживая слезы, и промыла ее в раковине, ощущая себя неудачницей. «Улыбайся и будь вежливой, – говорила ее бабушка. – Это поможет тебе завести друзей». Женина улыбка не работала. Вежливость – тоже. Даже доставая шапку из унитаза и держа ее под струей воды в раковине, Женя делала это как будто с легкой дрожащей улыбкой – так не хотелось никому доставлять проблемы из-за себя.

      На следующий день в школу пришла ее бабушка. Женя, одновременно краснея и бледнея, заикаясь и задыхаясь от стыда, указала на Савелия. Она всего лишь поделилась с бабушкой маленьким переживанием. Когда разделяешь с кем-то обиду, она становится чуть меньше – или вовсе испаряется. Бабушка была намерена поговорить с источником ее обид. Она не ругала Савелия, не просила контакты его родителей и вообще вела себя очень спокойно, словно в ее руках не было шапки, которая недавно побывала в унитазе. Женя же не чувствовала ничего, кроме тошноты, – ее репутация окончательно разрушена.

      – Ну и зачем ты это сделал? – строгим, чуть разочарованным тоном спросила бабушка. В прошлом она работала учительницей и умела одним голосом заставлять