После предательства. Мэри Ройс

практически не ем дома, и холодильник почти стерилен, как и большая часть квартиры, в которую за последний год я прихожу только переночевать.

      Покачав головой, достаю из кармана спортивок телефон и открываю приложение доставки, но меня останавливают тихие шаги босых ног по паркету.

      Я отрываю взгляд от экрана и натыкаюсь на обнаженные длинные ноги, правую Юля кокетливо ставит на носок.

      Разумеется, штаны Литвинова предпочла проигнорировать, натянув на себя только мою футболку.

      Я знаю, к какому типажу женщин относится моя бывшая. Это акула, которая оттяпает предложенную руку вместе с головой. Поэтому ее находчивость особенно раздражает.

      – Марк будет что-нибудь есть? —поднимаю руку с телефоном. – Я закажу доставку.

      – Нет, мы перекусили… перед тем как к тебе поехать.

      Нахмурив брови, я еще несколько секунд держу телефон перед собой, а потом коротко киваю и убираю в карман.

      – Тогда ложитесь на мою кровать, я посплю на диване в гостиной.

      Литвинова закусывает губу и делает шаг к обеденному столу – единственной преграде, отделяющей нас друг от друга.

      – Ты можешь лечь с нами, – ее тонкий голос может одурачить кого угодно, но только не меня. – Мне немного неловко, если ты будешь спать на диване. Это… кажется, неудобно?

      – Нет, это, кажется, нормально, Юль. Я предпочел бы спать один.

      Она медленно кивает и опускает взгляд, заставляя чувствовать себя полным засранцем.

      – Не усложняй, пожалуйста. Мы не семейная пара и никогда ею не будем, у нас общий ребенок, но в нашем случае, – я взглядом указываю на пространство между нами, – этого недостаточно.

      Она острее прожигает меня своими раскосыми глазами. Они горят кучей эмоций, но я не собираюсь копаться в них.

      – Да, я поступила подло. Я бросила тебя в непростой период, но это не значит…

      – Непростой период? – перебиваю ее, немного повысив тон. – Юля, иди спать. Я не хочу устраивать ссор.

      Литвинова раздраженно перекидывает мокрые волосы на одно плечо.

      – А я прошу тебя задуматься о том, что мы еще можем все исправить. Я была молода и наивна, я ошиблась, я понимаю твои чувства и уважаю их, но это все в прошлом, – она поднимает руки в примирительном жесте. – Теперь мы оба другие, и у нас есть замечательный сын, ради которого мы можем постараться все наладить.

      Мой взгляд заставляет ее заткнуться, и она закрывает рот, проглотив остаток слов.

      – Иди укладывать сына. Завтра мы решим проблему с жильем.

      Юля стискивает челюсти, проклиная меня одним только взглядом. Если бы им можно было нанести физическую боль, она бы без рук отвесила мне пощечину.

      Но вместо этого она разворачивается и уходит, бросая себе под нос, какой же я упертый баран.

      Невесело усмехнувшись, качаю головой и сдавливаю нижнюю губу зубами.

      Господи, эта женщина олицетворяет мою худшую сторону. Она каждый раз твердит мне, чтобы я задумался о сыне, но именно о нем я и думаю, когда напоминаю его матери, что между нами ничего