Стать Роуэн. Nina Brock

от усталости. День за днём. По кругу.

      Семинар тянулся своим чередом. Чемберс неторопливо рассуждал, вовлекая студентов, разбрасывая вопросы, а Роуэн с трудом боролась с желанием просто уткнуться лбом в парту. Она уставилась на пустую строчку в тетради. Ручка безвольно висела в пальцах. Слова, что появлялись на доске, ускользали сквозь сознание, не оставляя следов. Голос профессора давно превратился в ровный фоновый гул, что-то среднее между гудением вентиляции и занудным подспудным бормотанием юридической лексики.

      Она невольно составляла в голове список: после семинара – в библиотеку, затем в магазин. Там – смена до полуночи, и снова домой. А утром всё по новой.

      – Мисс Холлис, – спокойно, но отчётливо донеслось с кафедры.

      Сердце ухнуло в живот. Фамилия повисла в воздухе, вытеснив из головы любые остатки мыслей. Пара однокурсников обернулась, заранее предвкушая зрелище.

      Чемберс не повышал голос. Никогда. Он просто ждал. Глядел на Роуэн с лёгким прищуром, будто что-то измеряя.

      – Скажите, что вам известно о деле State v. Norman? – Произнёс он с ленивым любопытством. – Если вы, конечно, в курсе, о чём речь.

      Секунда. Другая. В аудитории послышались приглушённые смешки. Один – особенно мерзкий – справа. Слева щёлкнула ручка – кто-то уже приготовился отвечать, подстраховываясь на случай, если Холлис с треском вылетит.

      Но она просто сжала пальцы до побелевших костяшек. И когда её взгляд случайно скользнул по лицам тех, кто заранее приготовился наблюдать её провал, что-то в голове наконец щёлкнуло.

      – Ну? – Чемберс чуть наклонился вперёд. – Мисс Холлис? По вашему выражению лица я подозреваю, вы размышляете о чём-то куда более захватывающем, чем судебная практика.

      – Вовсе нет, – коротко отрезала она, выпрямилась и начала: – Речь идёт о Джуди Норман. Её судили за убийство второй степени. Три выстрела в голову мужа, когда тот спал. На суде миссис Норман рассказала, что её муж физически и морально злоупотреблял ею на протяжении последних двадцати лет.

      Она сделала паузу. Голос был низким, чуть хрипловатым.

      – Но в 1989 году суд признал: в момент выстрела угрозы не было. А значит, это не самооборона.

      Чемберс кивнул. Почти одобрительно.

      – И как, по-вашему, миссис Норман следовало поступить, чтобы её действия сочли законными?

      – Подождать, потерпеть, – голос Роуэн звучал сухо, почти буднично. – В идеале – умереть. Тогда, может, и оправдали бы. Посмертно.

      В аудитории прошуршали. Не громко, но ощутимо. Кто-то вскинул брови, кто-то усмехнулся. Чемберс не шелохнулся.

      – Любопытное обобщение, – проговорил он спокойно. – Но с чего вы взяли, что это имеет отношение к закону?

      Роуэн не сразу ответила. Почувствовала, как сжались пальцы. Ещё немного – и ногти врежутся в ладонь. Она открыла рот, не зная, что скажет. Но сказала: – Потому что присяжные осудили не убийство. Они осудили страх. Осудили бессилие. И осудили само право защищаться, если никто